В целом, ничего не думал. Время было такое, что обычных ремесленников, пусть и с привилегиями, до политики не допускали. Мы имеем представление о его друзьях-политиках, но никакого влияния он, конечно, оказать на них не мог.
Фабрицио Фури в совей книге "La storia italiana come si vede", так описывал политическую заинтересованность народа:
В те времена политика считалась делом не то чтобы нужным, в том плане, каким она видится нам сейчас. Не так много рычагов воздействия на нее, не так много институций способных на диалог с народом, не так много и волеизлияний народа, в первую очередь, политически оформленных.
А учитывая, что Леонардо еще и ругался с католической церковью, его участие в политике было по сути предрешено. Известно всего одно его публичное высказывание на совете художников Тосканы, весьма характерное:
Если бы политик больше слышали художников, то политики бы не было. Как не было бы, собственно, и художников. Поэтому, господа, предпочитаю это вообще не смешивать, и даже на обсуждение не выносить.
Если идти в межгосударственные отношения, то подобно своему времени четко разделял союзников и врагов: первыми были Англия, вторыми Римская империя. Имеется даже запись разговора его с Марчеллой Голдби, известным меценатом, перевозившим картины художника за границу:
Мои картины должны находится там, где имеет место и мое всецельное существование. О нахождении в Римской империи не может быть и речи.
Таким образом, Леонардо четко себя подбивал под общественное мнение тех лет, оставаясь в тени реальной политики и употребляя скорее шаблонное о ней представление.