Вместо одного вопроса задано целых два. А ответить на каждый из них непросто. Поэтому я попробую ответить на каждый вопрос в отдельности. Начну с того, как были объединены Киев и Новгород.
Посмотрим на то, как переворот в Киеве отображен в ПВЛ: «Поиде Олегъ, поимъ воя многи: варяги, чюдь, словени, мерю, весь, кривичи (обратите внимание, — в войске Олега вовсе нет никакой руси — Н.П.) и приде къ Смоленьску съ кривичи, и прия градъ, и посади мужь свои. Оттуда поиде внизъ и взя Любець, и посади мужь свои. И придоста къ горамъ къ киевьскимъ, и уведа Олегъ, яко Осколдъ и Диръ княжита, и похорони вои в лодьях, а другия назади остави, а самъ приде, нося Игоря детьска. И приплу подъ Угорьское, похоронивъ вои своя, и присла ко Асколду и Дирови, глаголя яко: «Гость есмь, идемъ въ Греки от Олга и от Игоря княжича. Да придета к намъ, к родомъ своимъ». Асколдъ же и Диръ придоста, выскакав же вси прочии изъ лодья и рече Олегъ Асколду и Дирови: «Вы неста князя, ни рода княжа, но азъ есмь роду княжа», и вынесоша Игоря: «А се есть сынъ Рюриковъ». И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ся ныне зовет Угорьское, кде ныне Олъминъ дворъ. На той могиле поставил Олма церковь святаго Николу. А Дирова могила за святою Ориною. И седе Олег, княжа в Киеве, и рече Олег: «Се буди мати градомъ русьскимъ (с чего бы это? — Н.П.)». И беша у него варязи и словени и прочии, прозвашася русью. Сей же Олегъ нача городы ставити и устави дани словеномъ, кривичемъ и мери, и устави варягомъ дань даяти от Новагорода гривенъ 300 на лето, еже до смерти Ярославле даяше варягомъ».
Легенда о появлении Олега Вещего в Киеве начинается с наивной выдумки о том, что ему позволили таскать на свои авантюры малолетнего, по словам летописца, и единственного на тот момент наследника престола. Конечно, если задаться целью истребить Игоря и обеспечить трон своему будущему потомству, то Олегу именно так и следовало бы поступать: ребёнок Рюрика погибнет если не от болезни, «подхваченной» в походе, то от пущенной «противником» стрелы. Но князь действует вовсе не в безлюдном пространстве, а потому новгородцы ни за что не отпустили бы единственного княжича в далёкую и опасную экспедицию. Подобная фантазия будет в дальнейшем повторена в отношении сына Игоря Старого Святослава, с очевидной целью выдать небывалое за обычную практику: согласно ПВЛ Святослав, будучи «детеск», уже участвовал в битве с древлянами! Вот только сличение отечественных и греческих хроник, проведённое О.М. Раповым, показало, что Святославу на тот момент было не 3 или 4 года, а все 18 (!) лет: Святослав родился у Игоря Старого в год смерти болгарского князя Симеона, то есть в 927 году! Так и реальная ситуация с походом Олега Вещего на Киев выглядит совсем иначе, чем это рисует нам летопись. Сама возможность такого похода была напрямую связана с возмужанием Игоря Рюриковича и его способностью управлять Новгородской землёй самостоятельно. Только оставив на руководстве в Новгороде своего племянника, Олег мог быть уверен, что новгородцы не взбунтуются и не «попросят» варяжских правителей в очередной раз убраться к себе на родину. Судя по сообщениям Никоновской летописи, опасаться за свою власть над Новгородом у него были самые веские причины. Я про бунт Вадима Храброго и про бегство от Рюрика многих новгородцев в Киев. С середины IX века археологами действительно отмечается закладка монетных кладов в Новгородчине, что само по себе говорит о нестабильной для торговли обстановке.
Ещё сложнее представить себе русских правителей, торопящихся на пристань по первому зову неких "купцов", к тому же очень подозрительно набивающихся в родственники киевским князьям: «Да придета к намъ, к родомъ своимъ». Нелепость этой ситуации хорошо осознавали переписчики ПВЛ и поэтому позднее в летописных сводах появляется существенное дополнение к тексту сказания: Олег зовёт к себе князей, сказавшись больным. Однако его притворный недуг нисколько не исправил неловкую ситуацию, а только добавил в рассказ несуразицы: к несоблюдению субординации прибавилось несоблюдение карантина. Убитые на пристани князья почему-то погребены в разных местах, а записи о них построены так, как будто действует один человек: «придоста … Олегъ» и «Асколдъ и Диръ придоста». Всё указывает на то, что Аскольд и Дир княжили в Киеве в разное время и объединились в пару только под перьями летописцев-фальсификаторов (Дир не выдуман кем-то из них, он хорошо известен как «царь славян» арабскому учёному X века ал-Масуди). Историк Г.С.Лебедев заметил по этому поводу, что «есть все основания отнести правление Дира к более раннему времени, чем 860-882гг., а именно — к 830-840-м годам».
Иноземные источники независимо друг от друга противоречат сведениям ПВЛ, фиксируя присутствие русов в Восточной Европе задолго до призвания северными племенами Рюрика. Это, в свою очередь, означает, что мы имеем дело с очевидным подлогом в отечественном летописании. Причина, по которой он был совершён, понятна: летописцам было крайне необходимо «заретушировать» не только узурпацию Олегом Вещим власти на Руси, положившую начало княжению в Киеве династии Рюриковичей, но и тот факт, что изначально эта династия ни к Руси, ни к полянам, воспринявшим имя руси, никакого отношения не имела. В какое время и под чьим патронажем летопись подверглась переработке, с целью назначить Рюрика основателем русского государства, — тема для отдельного расследования. Сейчас можно сказать одно: заинтересованы в «исправлении» истории были, пожалуй, все потомки Рюрика, а вот возможным оно стало только тогда, когда воспоминания о начале Руси уже порядком подстёрлись и некому было указать на подмену. В XI веке такие люди ещё были, поэтому письменные памятники этого времени: «Слово о законе и благодати» митрополита Иллариона и «Память и похвала Владимиру Иакова мниха» не идут дальше Игоря в родословии русских князей. Понять причину этого нетрудно: Рюрик ни дня не правил в Киеве, а Олег даже у словен получил власть случайно, благодаря матримониальной связи с местным правителем. Много веков спустя король Пруссии Фридрих II Гогенцоллерн напишет: «Если вам нравится чья-нибудь провинция, берите её, всегда найдётся достаточное число историков и юристов, которые возьмутся доказать, что вы имели на неё исторические права». Именно с такими, пусть и неуклюжими, «доказательствами» исторических прав Рюриковичей на Киев мы имеем дело в рассказах ПВЛ о начальной истории наиболее долго правившей на Руси династии.
Теперь про то, чем прославился Олег.
Уничтожить раннюю историю Руси вовсе, вплоть до момента вокняжения в Киеве Олега, было невозможно — сведения о ней содержались в греческих книгах и могли легко попасть на Русь вместе с кем-то из греков, назначаемых константинопольским патриархом во владыки «тавроскифам». Но её можно было убрать в тень. Для этой цели кем-то из летописцев и был выдуман «блистательный» поход Олега Вещего на Царьград. По задумке древнерусских книжников он должен был затмить триумф Аскольда в 860 году. Но о том, что этот рассказ летописи чистой воды фантазия, свидетельствует сказочный характер самого повествования. Один эпизод с кораблями, которые на колёсах «идяше къ граду» по суше и под парусами, чего стоит! До сих пор никто так и не смог объяснить смысл самого этого манёвра. Что это было? Психическая атака? Какую опасность для стен Второго Рима представляла эта демонстрация, если хотя бы на минуту допустить её реальность?... Внятного ответа как не было, так и нет. «И убояшася греци и реша: «Несть се Олегъ, но святый Дмитрей, посланъ на ны от бога»» — сообщает летописное предание. Но вообще-то святой великомученик Дмитрий Солунский сам искал своей погибели, стремясь пострадать за веру и попасть благодаря этому «подвигу» в рай. Получается, что греки просто смеялись над Олегом, считая что он ведёт своё войско на гибель? И ещё: с какого перепугу греки воспринимали язычника Олега в качестве христианского страстотерпца? Уж чего-чего, а странностей в этом рассказе более чем достаточно.
Однако главным признаком фальсификации этого летописного «триумфа» является, конечно же, отсутствие хоть какого-то его подтверждения со стороны имперских хроник или в каких-либо других иностранных источниках. Почему-то никто не заметил осады русскими Царьграда ни в 907 году, ни в ближайшие к этой дате годы! Маститый историк А.Н.Сахаров в Олеговом походе не сомневался нисколько и объяснял отсутствие независимых от летописи известий о нём... его обыденностью. «Византийские источники действительно не упоминают об этом заурядном в византийской истории событии — очередном приходе русской рати под стены Константинополя», — писал член-корреспондент РАН в своём капитальном труде «Дипломатия Древней Руси». Тут не знаешь: плакать или смеяться. Если 200 русских кораблей под стенами Нового Рима взбудоражили не только греков, но и все окрестные страны, то на появление в Босфорском проливе 2000 судов (а именно о таком количестве сообщает летопись!) никто не обратил внимания из-за привычности к таким событиям! Здесь, как говорится, любые комментарии излишни...
Иногда историки ищут подтверждения летописному рассказу об осаде Царьграда Олегом в свидетельстве «Кембриджского документа» о походах некоего «Х-Л-Гу». Но походы этого персонажа самим документом определяются временем правления в Константинополе «злодея Романуса», то есть временем после 920 года, что несколько позже летописной даты смерти Олега. Следует учитывать также тот момент, что ранняя история Руси датирована в ПВЛ по болгарской эре, на несколько лет отличающейся от двух византийских: по болгарской эре «сотворение мира» имело место в 5504 году до Рождества Христова, а по византийским — или 1 сентября 5509 года, или 1 марта 5508 года (последняя эра носит также название древнерусской). В результате события, произошедшие на Руси в правление Аскольда и Олега, в летописи стали «запаздывать» по отношению к принятому у греков летоисчислению: о походе Аскольда на Царьград рассказано в ПВЛ под 866 годом, вместо правильного 860 года, а о проходе угорской орды мимо Киева — под 898 годом, в то время как угры уже в 895 году находились к западу от Карпат. Вероятно, что и смерть Олега Вещего была датирована по болгарской эре, а значит, могла наступить несколько ранее 912 года, что ещё сильнее отдаляет её от начала правления императора Романа. Отдельно стоит обратить внимание на то, что Олег изображается летописью победителем многих народов, а «Х-Л-Гу» предъявляемого источника терпит одно поражение за другим, сильно напоминая нам Игоря Старого, битого не только греками, но даже и своими подданными — древлянами.
Поход Олега на Константинополь, может быть, всё же затевался, но до стен города его войско явно не дошло, а было перехвачено греческим посольством ещё на дальних подступах к городу. Таким же образом греки поступили в 944 году, когда князь Игорь вознамерился вторично попытать счастья под стенами Царьграда. Греки встретили его войско ещё на Дунае и предложили не только возобновить выплату дани русам, но и увеличить её размер. Тогда бояре посовещались и князь решил, что биться уже и не стоит. Об этом походе в греческих хрониках мы тоже ничего не найдём и понятно почему: русская рать не добралась даже до границ империи. В ПВЛ содержатся тексты договоров «о мире и любви» между русами и греками под 907, 911 и 944 годами. Но, как показал второй поход Игоря на греков, для заключения таких договоров русам далеко не всегда приходилось воевать. Так образом, мирные договоры Олега с Константинополем, скорее всего, были добыты одной демонстрацией силы. а, возможно, и вовсе стараниями одних лишь дипломатов.
В итоге мы уверенно можем утверждать об объединении Киева и Новгорода только то, что Киев был захвачен Олегом с помощью какого-то обмана (какого именно — доподлинно неизвестно), а про самое славное "деяние" Олега — осаду Константинополя, вообще ничего утверждать нельзя. Всё говорит за то, что никакой осады не было вовсе.