Если бы американскую книгу о травме писали по-русски (6)
В предыдущей части мы узнали о том, что боснийский Игорь уложил в голове возможность "войны в любой момент" легко и просто, а его американская приёмная мама, по профессии психоаналитик, затруднилась это сделать (минимизировала, потом оказалась в смятении) и выкарабкалась из острого стрессового расстройства с помощью интеллектуализации.
Подписывайтесь на канал, чтобы не потерять нас!
Читаем статью Мэри Гейл Фроули дальше:
"По мере того как мы и наши пациенты продолжаем обрабатывать последствия 9/11, мы стремимся клинически поддерживать эффективное переключение между проработкой травматических реакций, нормативных для нашего вида, и разработкой нарратива относительно индивидуально уникальных реакций на 9/11, включая реакции замечательной устойчивости. С этой клинической проблемой связана аналогичная попытка сохранить диалектическое напряжение между интрузивной и неоспоримой реальностью трагедии 9/11 и всего, что последовало за ней, и её символическим, метафорическим значением для каждого аналитика и пациента".
Мэри Гайл интеллектуализирует.
Интеллектуализирование (intellectualization) – совладание путём излишних абстрактных размышлений или обобщений в бессознательной попытке обрести контроль над тревожащими чувствами. Эти чувства отрицаются, подавляются или диссоциируются в соответствии со стилем совладания. Интеллектуализирование представляет собой разновидность компенсации.
Реальность и метафора: как эти двое встретятся
"Повторяющейся темой в коллегиальных дискуссиях о клинических последствиях событий 11 сентября является задача сбалансировать признание и валидацию реальности и последствий террористических атак и последующих мировых событий, не оставляя при том исследования уникального психологического значения и внутрпсихического конструирования этих событий для каждого отдельного пациента и для нас самих.
Буланже (2002b), Гендер (2002), Принц (2002) и Розенбах (2002) предлагают свои точки зрения на этот вопрос. Буланже (2002a), в частности, подчеркивает, что психоаналитики гораздо лучше подготовлены к работе с символическим и метафорическим и могут деструктивно пренебречь не подлежащей обсуждению реальностью травматических событий, происходящих во взрослом возрасте.
Для некоторых пациентов, особенно тех, кто потерял семью или друзей во время терактов, и/или тех, кто находился в тот день в центре Манхэттена и был свидетелем разрушений, попытка слишком рано метафорически исследовать значимые аспекты событий 11 сентября воспринималась как ещё одно предательство и нападение".
Прикиньте, они интеллектуализировали с людьми в ситуации острого горя или прошедшими через травматическое переживание. Во дают!
"В то время как «слишком рано» отличалось от человека к человеку, для каждого существовала точка, до которой реальность просто была слишком реальной и слишком бросающейся в глаза, чтобы рассматриваться как «материал» для анализа. Для других пациентов (зачастую, хотя и не всегда, для тех, кто был менее непосредственно затронут кризисом) многочисленные уровни смысла событий 11 сентября были более доступны для аналитической работы".
ВТЦ Нью-Йорк 2001
"Поскольку мы, терапевты, разбирали реальные и символические нити событий 11 сентября для себя в то же самое время, что и наши пациенты, наша личная аналитическая обработка террористических атак могла привести к путанице контрпереносных реакций и клинических интервенций".
Это да, лучше бы ограничились ЭПП, экстренной психологической помощью, без психоанализа в очаге поражения.
"И это и сейчас возможно, даже спустя «много времени» после событий того дня. Например, мы можем непреднамеренно подтолкнуть пациента к рассмотрению психологических особенностей событий 11 сентября, потому что нам удобнее фокусироваться на этих аспектах наших собственных реакций.
Для нас может быть стабилизирующей работа над своими собственными травматическими реакциями и травматическими реакциями наших пациентов в качестве метафоры, а не непоколебимый взгляд в лицо текущим опасностям и неопределенностям.
Кроме того, общение с пациентами доверительными клиническими способами убеждает нас в том, что жизнь на самом деле не так уж сильно отличается от той, что была 10 сентября 2001 года, тем самым помогая восстановить разрушенные иллюзии безопасности и защищенности, на которые мы опирались до 11 сентября (Boulanger, 2002a).
Из-за нашей собственной потребности сосредоточиться на символическом значении этих ужасных событий и их последствий мы можем бессознательно попытаться сократить погружение пациента в слишком реальные, продолжающиеся нарушения его жизни".
Всё правильно говорит.
Сессия с Джеральдиной
"Джеральдина – 45-летняя женщина, чей муж уже более двадцати лет работает нью-йоркским пожарным, а сын начал обучение в пожарной академии незадолго до 11 сентября. Большая часть социальных контактов Джеральдин состоит из пожарных и их семей. Она и ее муж провели много осенних выходных 2001 года, посещая поминальные службы по давним друзьям, признанным погибшими или пропавшими без вести в эпицентре событий.
Эта пациентка также пережила ужасное сексуальное насилие в детстве со стороны своего дяди, который также надругался над своими четырьмя дочерями и двумя младшими сестрами Джеральдин".
Ещё одна пациентка с тяжелейшим комплексным ПТСР. Интересно, когда Мэри Гейл напишет, что у неё не самая репрезентативная выборка, чтобы говорить о реакциях "обычных" людей на события военного плана?
"Эти серьезные виктимизации включали в себя изнасилования, содомию, фелляцию и куннилингус; они длились более десяти лет. Часто дядя пациентки заставал её врасплох на лестничных клетках и на крышах, где она считала себя в безопасности. Хотя не верится, чтобы взрослые в её семье не знали и не подозревали о совершаемом насилии, никто не вмешивался, чтобы защитить этих детей".
То есть детство этой женщины прошло в тотальной власти психопата - сексуального извращенца, и на всю жизнь искорёжило ей психику.
"Джеральдин изо всех сил старается оградить себя от неожиданности, устраивает свою жизнь так, чтобы контролировать большинствоеё аспектов, и ей очень тяжело выносить даже самое мягкое физическое или психологическое проникновение. Очевидно, что нынешняя «реальная» жизнь Джеральдин была чрезвычайно нарушена 9/11. Также ясно, что события 11 сентября затронули её глубинные психологические струны, поскольку они символически повторили внезапные нападения на её целостность, потерю любого подобия контроля над безопасностью и разрушительное проникновение в, казалось бы, безопасные границы".
Джеральдин отреагировала реактивным психозом или диссоциацией с провалами памяти?
"В течение многих недель после терактов Джеральдин говорила в основном о текущих событиях и стратегиях, которые она использовала, чтобы справиться и помочь своему мужу, сыну и друзьям. Она изнуряла себя заботой о других и даже брала на себя дополнительные обязанности на своей и без того требовательной медицинской работе, отчасти потому, что это была одна из областей ее жизни, которую она чувствовала в состоянии освоить и контролировать".
Реверсия (reversion) – совладание путём отрицания импульса и смещения аспектов взаимодействия, бессознательной трансформации пассивного в активное. Например, если некто хочет быть объектом заботы, но испытывает стыд за своё желание, он защищается от стыда посредством реверсии: сам начинает проявлять заботу о других и удовлетворяет свою потребность, идентифицируясь с теми, о ком заботится.
Словарь психологических защит, по которому даётся определение, был впервые опубликован в книге "Посттравма: диагностика и терапия", и неоднократно выкладывался в сети.
Обложка первого издания книги "Посттравма: диагностика и терапия" 2006 года.
Пользуюсь случаем сказать, что "Посттравма-2: диагностика и терапия" готовится к выходу в свет.
"В течение этих недель я время от времени высказывала Джеральдин предположение, что события 11 сентября могут напоминать ей другие значимые события в её жизни, и что они могут вызвать у неё и других переживания, напоминающие о прежних временах. Интересно, готова ли она поговорить со мной об этих возможностях? Нет, она не была готова, и у неё было достаточно дел каждый день, чтобы не вдаваться в то, что ещё это может означать для её психики или для нашей совместной работы.
Хотя то, что она использовала отработанные временем защитные усилия, чтобы полностью контролировать свою жизнь, было очевидно, я согласилась, что при текущем уровне стресса – это всё, с чем она могла справиться. Джеральдин – давняя пациентка, которая хорошо продвигалась в лечении, и я была уверена, что она «вернется к работе», когда сможет".
То есть терапевт уверяет, что Джеральдин с такой личной историей нисколечко не декомпенсировалась. Не верю.
"Более того, я поняла, что даже мои нежные попытки обратить её внимание на психические значения событий 11 сентября переживались ею как губительное отыгрывание".
Отреагирование (отыгрывание) (acting out) – совладание путём автоматических действий и поступков, которые заменяют собой переживание, обсуждение, размышление. Это определение шире принятого в психоанализе понятия отыгрывания как компульсивной реакции на эмоциональный конфликт в процессе психотерапии. Отыгрывание это вид примитивной компенсации.
Мэри Гейл предлагает своё объяснение:
"Вместо того, чтобы помочь ей сосредоточиться и справиться с текущей разрушительной травмой, я, как и более ранние фигуры в ее жизни, игнорировала её нынешние страдания, вместо этого призывая её «подумать о чем-то другом»".
Но возможны и другие варианты объяснения динамики. Терапевт не умела обсуждать "психотическое соскальзывание" травматика в момент сверхсильных переживаний (1), терапевт хорошо умела интеллектуализировать на тему травмы и приглашала пациентку заняться тем же, а пациентка не соглашалась (2), терапевт уклонялась от того, чтобы проинтерпретировать работу реверсии и изменить механизмы совладания пациентки со стрессом и т.д.
"Затем, однажды ночью в декабре 2001 года, я ехала по мосту Джорджа Вашингтона в Манхэттен и застряла в неподвижной автомобильной пробке. Мне показалось, что на мосту было больше национальных гвардейцев, чем обычно, и я начала беспокоиться".
Мост Джорджа Вашингтона в Нью Йорке
"Я посмотрела туда, где когда-то стояли башни-близнецы, как раз в тот момент, когда самолет, очерченный на фоне почти полной луны, пролетел над нижним Манхэттеном и направился вверх по реке Гудзон к мосту. Я начала плакать, потому что всё, что произошло после 11 сентября, снова ударило меня, и я почувствовала нарастающую панику, поскольку мной овладела иррациональная уверенность в том, что мост вот-вот взорвут".
О, психотическое соскальзывание как оно есть.
"Охваченная ужасом и в слезах,
Да, да, да, иррациональное (бредовое) убеждение и сверх-интенсивная эмоция (ужас), так декомпенсация и выглядит.
"я собралась с духом и успокоилась, рассматривая текущую ситуацию как метафору более раннего опыта в моей жизни".
Интеллектуализация - конёк Мэри Гейл.
"Когда я восстановила контроль над собой, я смогла найти немного юмора в моей хронической склонности верить, что небо вот-вот упадет".
Потом к переработке подключились психологические защиты второго эшелона, юмор.
Юмор (humor) – совладание путём обращения внимания на комичные или ироничные аспекты конфликтной или стрессовой ситуации. Болезненные аспекты отрицаются. Частный случай формирования реакции.
"Теперь, когда я была занята изучением хорошо знакомых нитей моей психологической ткани, ужас утих, а слезы высохли. Мне снова удалось на время диссоциировать настоящее, реальную опасность и уязвимость перед другой атакой, в которых мы все живём".
Ого, признания покатили. Она теперь живёт в небезопасном мире, небо может атаковать. В этом отличие от "воинственных" нас-русских, уверенных с пелёнок, что "Красная Армия всех сильней" и наши налоги сковали надёжный ядерный щит, который защитит Родину. Наглядно, ментальность одних и других.
"Возвращаясь в мой кабинет с Джеральдин: на следующий день она рассказала мне о своей тревоге, которая возникает каждый раз, когда ее муж возвращается на место теракта, где он наблюдал за извлечением тел. Имея контакты в области здравоохранения, Джеральдин знала, что качество воздуха на этом участке довольно плохое, и задавалась вопросом, не следует ли ей попытаться отговорить своего мужа от поездки туда. Может быть, ей следует настоять на том, чтобы он попросил о новом назначении. Она чувствовала себя ответственной за его безопасность и виноватой в том, что не была более настойчива с ним по поводу опасностей работы на месте теракта".
"Я интерпретировала это Джеральдин так, что, возможно, она чувствует, что делает недостаточно для защиты своего мужа от возможной опасности. Я предположила, что она переживала себя так же, словно она так же молча отправляла его на работу, как когда-то её родители молча отправляли её в дом дяди, хотя опасность этого места была очевидна. Моя интерпретация была сделана более настойчивым, менее осторожным голосом, чем я делала это после 11 сентября, и я не спросила ее сначала, как я делала после терактов, готова ли она рассмотреть альтернативные значения её тревоги и вины".
"Джеральдин отреагировала на это в недвусмысленных выражениях. Она почувствовала, что я обесцениваю настоящее и очень весомые, очень нормальные, очень реальные причины для её беспокойства о безопасности её мужа. Она настаивала на том, что это адекватная реакция, и что она реагировала бы так же, даже если бы она никогда не подвергалась сексуальному насилию.
Она напомнила мне, что знает, как быть пациенткой, заявила, что она не идиотка, сказала, что не нужно быть Фрейдом, чтобы знать, что всё, связанное с 9/11, поднимает для неё и другие истории, и повторила, что доберется туда в буквальном смысле «когда воздух очистится».
Почему я не могу проявить немного терпения? Действительно, шесть с лишним месяцев спустя Джеральдин начала перебирать различные значения событий 11 сентября и всего, что произошло в её жизни с тех пор".
"Очевидно, что решающее значение здесь имеет то, что моя позиция по отношению к Джеральдин на сессии после того, как я почувствовала себя в ловушке и в опасности на мосту, проистекала не из органического развертывания нашей совместной работы, а скорее из моей собственной потребности дистанцироваться от вполне реальных опасностей и неопределенностей, стоящих передо мной".
Бывает, да. Органическое развёртывание совместной аналитической работы - это тот идеал, к которому мы все стремимся.
"Точно так же другой аналитик или этот же аналитик в другой день может вступить с пациентом в длительную дискуссию о текущей уязвимости Нью-Йорка перед атакой, потому что клиницист будет одержим этими вопросами и не сможет рассмотреть их психологический смысл".
Вот это чувство небезопасности, мама дорогая. Да США на оборону тратят больше всех в мире, откуда уязвимость-то.
"Наконец, вполне возможно, что некоторые из нас, по крайней мере в некоторые дни, бессознательно оказывают давление на наших пациентов, чтобы они вообще не говорили о 9/11 или обо всем, что произошло с тех пор. Устав работать над своими собственными реакциями и/или стремясь принять иллюзию того, что всё вернулось на круги своя, мы можем незаметно заставить замолчать пациентов, которые продолжают бороться с реальной жизнью и символически значимыми реакциями на эту травму".
Такой вариант тоже возможен, да. Но пациенты обычно берут инициативу на себя и говорят о том, что для них важно, даже если терапевт бессознательно намекает им не делать этого.
В следующем параграфе "Политика входит в аналитическое пространство" Мэри Гейл затрагивает интересную тему.