На этот вопрос хочется ответить цитатой из пьесы Булгакова "Бег": "Ну, так знай, Роман, что проживешь ты ровно столько, сколько потребуется тебя с парохода снять и довести до ближайшей стенки".
Судьба Керенского в эмиграции была не легка — его (справедливо, впрочем) обвиняли в доведении страны до большевистского переворота, а в эмигрантских домах его почти не принимали.
Нина Берберова вспоминала, что он намеренно создавал видимость, прикидываясь человеком деловым и занятым: иногда он отвергал приглашения и заглядывал в свою записную книжку, ссылаясь на занятость. В то же время эта его книжечка была пуста.
Также Берберова отмечала, что Керенский задумываясь о своём возвращении в Россию, спрашивал близких, есть ли у него шанс въехать в Москву на белом коне. Видимо, Александр Фёдорович до конца жизни не мог забыть годы своего триумфа. Сложно сказать, осознавал ли он свою фатальную для России роль, однако, сложно представить себе более непопулярную фигуру, чем он. Даже если бы Керенский каким-то чудом дожил до Перестройки, его вряд ли бы встречали с цветами в московском аэропорту.