Мой отзыв на "Логико-философский трактат" Л. Витгенштейна

Труд, который стал переломным в моём отношении к аналитической философской традиции, ибо я отделяла её жирной демаркационной линией* от континентальной философии, тяготея ко второй. Людвиг Витгенштейн - представитель аналитической традиции, член "Венского кружка", гений. Впрочем, последнее обстоятельство делает его несколько нетипичным представителем среди подобных. Но не скажу, что сильно этому удивлена. Ведь проблема не в направлении интеллектуальной мысли, а в однобоком её понимании.

Тут традиции хотя бы называются по-разному, принуждая профессиональных философов примыкать к одной из них по типу мышления и преобладания в твоём "эгрегоре" и/или пояснять, где, собственно, проходит та самая демаркационная линия, и насколько она жирная. И континенталисты  гораздо больше преуспели, в скрытой форме вскрывая главные причины такого разграничения, пока аналитики недоумённо пожимали плечами. Сложнее с семиотикой и, уж точно, теорией познания эпистемологией. И если семиотика и есть семиотика, независимо от того, ограничивается ли она знаками на письме, или стремится видеть знаки во всём, то эпистемология безраздельно правит, не имея в виду герменевтическую составляющую понимания (истинная герменевтика - теория и практика понимания - Гадамера, Хайдеггера… , а не современные её интерпретации). Согласно Витгенштейну, "теория познания есть философия психологии". А это не может быть принято как научная теория, и до чёткого обозначения, что эпистемология - это теория именно научного познания, которая должна знать область своего применения, исключив дискриминацию по отношению к другим формам, готовность не созрела. Например, искусство, где истинное познание происходит не в теории, а на практике. Высокое невозможно постичь, прочитав самый что ни на есть умный, но доступный по содержанию текст. Истинная герменевтика, по сравнению с ею же, не выходящей из рамок традиционной эпистемологии, обязательно и традиционно делает акцент на ценности творческого познания как основе любого познания. Подведу под обозначенную ситуацию принцип достаточного основания, который также понимается двояко (иное понимание у Шопенгауэра в "О четверояком корне закона достаточного основания"), и, я думаю, становится понятно, где собака зарыта (здесь же у Витгенштейна "6.34. Все подобные суждения, включая принцип достаточного основания, закон непрерывности в природе и принцип наименьшего действия и т. д., суть априорные прозрения форм, в которых воплощаются суждения науки.").

Это была присказка.

Дальше свой отзыв я хочу построить с использованием ряда значимых, на мой взгляд,  как красные флажки положений трактата и последующей моей трактовки. Трактовка трактата. Тра-та-та. Но прежде нужно пояснить, что слово "образ" повсюду вместо "картины" есть точный перевод мысли Витгенштейна в другом переводе, но поскольку тут везде используется слово "картина", то я и помещаю цитаты в том виде, в котором они представлены в издании, которое читала (сверяясь с немецким оригиналом).

О чем это? О разности восприятий информации извне разными людьми (это происходит посредством неодинаково устроенной сенсорной системы). Одни могут воспринимать картину (образ) верно, другие неверно. Для этого существуют априорные условия.

Вот именно. Всё зависит от рамок восприятия каждого конкретного человека. Нельзя вообразить того, что вообразить не в состоянии.

А тут конкретные атрибуты, которые делают рамки восприятия шире, а восприятие образа целостным. Мышление должно быть не просто логическим, а пространственным и изобразительным. Всё то же образное мышление, на котором я повсюду набиваю оскомину на зубах (у других).

Языка не всегда хватает, чтобы выразить образ. О том же нам расскажут серьёзные исследования по семиотике. Впрочем, прежде чем говорить о невербальных знаках выражения смысла, стоит крепко усвоить сначала то, что и пределов языка, которые существуют, мы достигаем не всегда, поскольку не имеем в виду изначальный, "выветрившейся" по Шкловскому образ "мёртвых слов". Которые по сути своей метафоричны. А там и "нулевая степень письма" Ролана Барта забрезжила с его вертикальным измерением и "зола" Деррида (как метафора отживших смыслов, утерянных этимологий), там же и "ризома" Делёза и Гваттари как "некультурное" растение мгновенно перевоплощает любую иллюстрацию о целостном мышлении то ли в садово-огородное хозяйство, а, скорее, … в просторы нетронутой природы, где не ступала нога человека, но логическая мысль проникнет повсюду до пределов нами же установленных "просторов"!

Насколько вообразили, настолько и поняли - нельзя понять что-то во всём его n-D объёме, не умея воОБРАЗить и прочувствовать образ целиком на всей его пространственной протяжённости, а от этого напрямую зависит и логика. Это подтвердит и Кант с его априори - тут и скрывается момент восприятия образа, предшествующего рациональной обработке информации (у Витгенштейна априорное заведомо логично, поскольку устроено согласно объективной логике, заданным законам и, как мы понимаем, согласно более объективной логике, чем почти наощупь ищущая, но крайне нескромная по отношению к самой себе логика человека); и Гегель с его абсолютным познанием и основанной на нём абсолютной (объективной) логикой, сделав обязательной её составляющей метафизику (не очень удачный ход, но речь о том же - о широте восприятия); по ассоциации приклею сюда Фуко с "Метафизикой герменевтики"; Ницше с его "дионисийскоаполлоническим гением", Эдгара Морена с его сложностностным мышлением и др.

Так демаркационная линия между гениями с лёгкой руки Витгенштейна растаяла как дым. На то они и гении.