Прежде чем я начну свой юридический рассказ, хочу поблагодарить за вопрос – я впервые после школы перечитала «Шинель» и получила огромное удовольствие – не ожидала, потому что в школе мне эта повесть казалась кошмарно грустной и местами нудноватой. Но сейчас я полноценно вкусила гоголевский восхитительный язык: перечитаю теперь всё)
А теперь к истории. Сразу оговорюсь, что анализировала я практически все события повести с точки зрения современного российского права, но в паре случаев обратилась и к закону Российской империи.
Итак, практически с первых страниц мы сталкиваемся с злоупотреблениями на службе у Акакия Акакиевича в Одном департаменте.
Какой-нибудь помощник столоначальника прямо совал ему под нос бумаги, не сказав даже: «перепишите», или: «вот интересное, хорошенькое дельце», или что-нибудь приятное, как употребляется в благовоспитанных службах. И он брал, посмотрев только на бумагу, не глядя, кто ему подложил и имел ли на то право. Он брал и тут же пристраивался писать ее.
Очевидно, Башмачкин
берёт на себя задачи сослуживцев, при этом
письменного согласия на это он не давал и уж конечно не получал дополнительную оплату в соответствии со статьями 60.2 и 151 Трудового кодекса
(здесь и далее – ТК РФ). Налицо правонарушение! Не будь Акакий Акакиевич таким робким, мог бы постоять за себя перед начальством, воспользовавшись
статьёй 379 ТК РФ о формах самозащиты трудовых прав. Достаточно лишь подать письменный отказ выполнять работу, не предусмотренную трудовым договором. Однако, думается мне, никаких письменных отказов наш герой писать бы не стал – он искренне любил переписывать даже на дому – просто для удовольствия, и даже от повышений отказывался:
Один директор, будучи добрый человек и желая вознаградить его за долгую службу, приказал дать ему что-нибудь поважнее, чем обыкновенное переписыванье; именно из готового уже дела велено было ему сделать какое-то отношение в другое присутственное место; дело состояло только в том, чтобы переменить заглавный титул да переменить кое-где глаголы из первого лица в третье. Это задало ему такую работу, что он вспотел совершенно, тер лоб и, наконец, сказал: «Нет, лучше дайте я перепишу что-нибудь»
Между тем, в год Башмачкин получал всего 400 рублей жалования. В 1841 году (год публикации «Шинели») эта сумма была
эквивалентна современным 123 тыс. рублей. Это чуть больше 10 тысяч в месяц – сильно ниже
МРОТ Санкт-Петербурга – 19190 рублей в месяц, а значит перед нами нарушение положений
статьи 133 ТК РФ.
Один департамент получил бы серьёзный штраф, дойди Башмачкин до суда в наши дни. В 1841-м не дошёл бы вообще ни в какой суд, потому что судебная реформа в Российской Империи произошла в только в 1864.
Итак,
Башмачкину платят ниже МРОТ, он скромен и беден – ровно как его изношенная до дыр шинель, которую коллеги обзывают капотом (это что-то вроде женского халата). Обидно, к тому же холодно – Петербург зимой бессердечен. Желая починить шинель, Акакий Акакиевич направляется к портному Петровичу
с офертой на заключение договора возмездного оказания услуг по ремонту шинели за 2 рубля (616 руб. совр.). Петрович оферту отклоняет, пользуясь
правом свободы договора (ст. 421 ГК РФ), понимая, что не сможет исполнить обязательства по договору: шинель – всё:
«– Да заплаточки не на чем положить, укрепиться ей не за что, подержка больно велика. Только слава, что сукно, а подуй ветер, так разлетится.»
Петрович отклоняет оферту Акакия Акакиевича, но предлагает ему встречную оферту – заключить договор подряда на изготовление новой шинели. Прикинув смету, Петрович работу оценил на 150 рублей (почти половина годового жалования Башмачкина – 46 272 руб. совр.). Акакий Акакиевич впадает в депрессию.
На следующий день Акакий Акакиевич берёт себя в руки, принимает решение не ужинать целый год, но на шинель накопить. Он направляет Петровичу
контроферту, изменив одно из существенных условий договора подряда – стоимость работ – на 80 рублей за всё
(24 678 руб. совр.). Петрович
акцептует оферту, однако договор подряда стороны так и не заключили: договорились на словах, проигнорировав
обязательную письменную форму по
ст. 161 ГК РФ.
Через год голодовки Башмачкин накопил сбережения и очень кстати получил премию в одном департаменте. Имея сумму на руках, Акакий Акакиевич в сопровождении Петровича заключает ряд договоров купли-продажи в петербургских лавках: покупает надлежащего качества сукно, коленкор и кошку на воротник. Работа по пошиву шинели началась.
Петрович исполняет свои обязательства по договору и передаёт результат работ Башмачкину – передаёт ему новую шинель. Акт выполненных работ стороны не подписывают, само собой.
Акакий Акакиевич носит новую шинель с гордостью целый день, вечером обмывает её с коллегами и начальником, а ночью один идёт домой. В темноте к нему подходят двое людей в усах, дают пинок и грубо забирают шинель, скрываясь с ней в неизвестном направлении. Это деяние, предусмотренное
пп. а, г части 2 ст. 162 УК –
грабёж, совершённый группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья. Максимальное наказание – до 7 лет лишения свободы.
Если бы Акакия Акакиевича ограбили на 4 года позже, когда вышел
первый в России уголовный кодекс «Уложение о наказаниях уголовных и исправительных» 1845, то это деяние подпало бы под
ст. 2145 с наказанием в виде
лишения прав состояния, каторги от 8 до 10 лет и от 50 до 60 ударов плетьми.Акакий Акакиевич обращается к полицейским разных чинов, помощи не получает, и даже если бы получил – не мог бы доказать свое право собственности на шинель. От отчаяния несчастный идёт просить одно высокопоставленное лицо – генерала, который страшно кричит и распекает Акакия Акакиевича за всяческий непорядок. Испуганный и ошарашенный, Башмачкин убегает. От стресса и суровых морозов у него начинается горячка, вскоре он умирает, не оставив после себя какого-либо значимого наследства.
После смерти героя в Петербурге учащаются случаи нападений на прохожих. Это мёртвый Акакий Акакиевич мстит за свою шинель и срывает верхнюю одежду с людей – грабит всех без разбору. Дело доходит до полиции, однако з
аконно привлечь к ответсвенности Акакия Акакиевича невозможно: он утратил правоспособность в момент смерти (ст. 17 ГК РФ). Значит,
он не может быть субъектом никаких правоотношений или правонарушений. В итоге полиция столкнулась с коллизией: состав преступления практически налицо, только вот уголовный закон не распространяется на мертвецов – и Акакий Акакиевич безнаказанно продолжил срывать шинели с прохожих.