Madre de Deus: иберийский урок самурайского духа
Сама по себе история боя корабля Madre de Deus в порту Нагасаки не сыграла какой-то значимой исторической роли. Начинался XVII век, продолжалась непростая эпоха великих географических открытий, а над Европой сгущались тучи: становилась неизбежной Тридцатилетняя война. Что могла значить на этом фоне гибель одного торгового корабля у берегов Японии? И всё-таки эта героическая история достойна не быть забытой.
Пусть в те дни европейцы с японцами убивали друг друга, но случай очень ярко показывает, почему им часто удавалось найти точки соприкосновения. Кроме того, нельзя не увидеть горькой исторической иронии: ведь все мы, слыша о Нагасаки, вспоминаем ядерную бомбардировку. Но первый громкий (в прямом и переносном смысле) взрыв прогремел там ещё в январе 1610 года.
"Они очень вежливы друг с другом, но презирают всех остальных"
Японцам довольно свойственна ксенофобия. Конечно, они улыбаются иностранцу и всегда будут вежливы, но гайдзин есть гайдзин. Знаем мы и набор истинных самурайских качеств, веками в Японии культивирующийся: воинская честь, безразличие к смерти, преданность долгу. Жестокости, пусть не всегда оправданной, однако устрашающей врагов, этому народу тоже не занимать.
Системе ценностей иберийцев (а мы говорим о временах Иберийской унии — Испания и Португалия находятся «в одной лодке», имеют одного короля на двоих) всё это прекрасно соответствовало. Конкистадоры с самураями сразу увидели друг в друге родственные души.
Японцы тех времён относились к испанцам и португальцам куда уважительнее, чем к любым другим белым. Колонисты с Пиренеев тоже много пишут о своём восхищении японским менталитетом в мирной и военной жизни. Поэтому неудивительно, что иберийские колонизаторы охотно нанимали японцев для совместных военных действий. Только что окончилась 136-летняя «эпоха воюющих провинций», и наёмников в Японии хватало.
Португалец Андре Пессоа тоже командовал союзными самураями в Малайзии. Достоинства агрессивного дальневосточного народа ему были хорошо известны. Сам капитан репутацию среди японцев также обрёл серьёзную. К сожалению, репутацию тяжело строить, да легко разрушить. Один неудачный шаг Пессоа кардинально изменил отношение к нему в Японии, причём на самом высшем уровне.
"Он обожает споры, шум и драки..."
Прошло три года с момента боёв в Малайзии, где португальцы и японцы сражались плечом к плечу. Пессоа был уже большим человеком в Макао, одной из главных азиатских опорных точек португальцев. Под его началом находился торговый корабль, носивший название Madre de Deus — "Матерь Господа".
Иногда утверждают, что корабль назывался Nossa Senhora da Graca, но разницы нет: это тоже значит "Богоматерь". Одни говорят, что корабль являлся галеоном, другие — что караккой, скорее верно второе. Так или иначе, это было огромное судно, рассчитанное на торговлю: мало пушек, плохая манёвренность, много места под товары.
В это время Нагасаки принадлежал даймё Арима Харунобу. Арима интересен уже тем, что был обращён в христианство итало-испанским миссионером. Крещение позволило японскому феодалу получить от Португалии современное оружие — а оно очень помогло семье Арима упрочить своё положение.
В 1609 году Арима снарядил корабль под началом натурализованного в Японии китайца Куй Бэя: торговать с Тямпой (современный Вьетнам). Но корабль Куй Бэя до Тямпы не дошёл, оказавшись в ожидании подходящего ветра в порту Макао.
Там между японцами и людьми Пессоа случился бытовой конфликт, повлекший человеческие жертвы. Куй Бэй едва унёс ноги и побежал жаловаться Ариме Харунобу. Тот, в свою очередь, пошёл к сёгуну, фактическому правителю всей Японии — Токугава Иэясу.
Сёгун повелел Ариме задержать следующий большой иберийский корабль, что появится в порту Нагасаки. Особенно если корабль приведёт сам Пессоа. "До выяснения обстоятельств", так сказать. Арима в ответ пафосно поклялся, что совершит сэппуку, если Пессоа от него уйдёт.
Сам Андре Пессоа об этом ничего не знал. В середине 1609 года он направился в Нагасаки на Madre de Deus с богатым грузом серебра и шёлка.
"Когда пляшешь с Дьяволом, надо слушать музыку"
Непосредственно городом правил вассал Аримы, Хасигава Фуджихиро. Он прекрасно осознавал, насколько опасны европейцы — даже на торговом корабле и малым числом. К тому же стоимость груза Madre de Deus была колоссальной. Поэтому Хасигава задумал выманить Пессоа с корабля, пленить и отобрать груз.
Однако Пессоа почуял опасность (возможно, его предупредили местные миссионеры). На встречу с Хасигава он не явился: остался на своей каракке, неспособной выйти из блокированной гавани.
Начались переговоры. Пессоа настаивал на своей невиновности и убеждал японцев во взаимной пользе дальнейшей дружбы. Хасигава вёл себя так, будто являлся посредником между Пессоа и самим сёгуном.
Тут он или блефовал, или вёл двойную игру. Дело в том, что Арима в это время выпрашивал у правителя разрешение на силовую акцию против португальцев.
Так что Хасигава или просто тянул время, лишь изображая переговоры с Пессоа, либо пытался решить дело бескровно "через голову" своего господина, напрямую обращаясь к сёгуну.
Но португалец не верил японцам категорически. Он отказывался сходить на берег и не пускал никого на свой корабль, предлагая только один вариант: Madre de Deus уходит, а все вопросы решаются по переписке.
Так шли месяцы. Перелом наступил по осени 1609 года — в силу двух факторов.
- Арима Харунобу наконец-то смог предоставить сёгуну живых участников событий в Макао, которые твердили о жестокости и вероломстве португальцев.
- Токугава связался с Родриго де Виверо, испанским губернатором Филиппин. Тут следует напомнить, что Португалия и Испания всё-таки оставались разными государствами под властью одного короля. Поэтому Виверо заявил, что торговлю шёлком он может организовать и без участия португальцев.
Таким образом он бросил Пессоа на произвол судьбы — хотя и неизвестно, осознавал ли это в полной мере. Интернета и мобильной связи не имелось, новости из Нагасаки до Манилы могли идти месяцами.
Сёгун дал добро на абордаж корабля. Впереди был бой, который начался 3 января 1610 года.
"Неравный бой, корабль кренится наш..."
Самое время поговорить о силах сторон. В Нагасаки находилось порядка 3000 самураев и солдат-асигару, более 30 мелких судов. А что у португальцев?
Корабль был вовсе не боевой, а потому вооружённый так себе: всего 14 пушек. На борту имелась команда из 40–50 португальцев, а также неизвестное число туземных матросов: негры и индусы. От команды Madre de Deus через миссионеров потребовали выдать капитана. В обмен на это остальным дозволялось уйти.
Португальцы ответили, что своих не сдают, так что "приди и возьми". Следующей ночью самураи, естественно, пошли.
Сначала японцы попытались проникнуть на корабль скрытно, но лазутчиков заметили и убили. Затем началась массированная атака со шлюпок, однако вновь ничего не вышло: огонь португальцев оказался точным, атакующие были разбиты на подходе. Ничего не дала и попытка подплывших к борту японцев перебить якорный канат: их тоже расстреляли. Погибло лишь 5–10 человек из команды каракки.
Тогда в ход пошли брандеры. Однако часть кораблей-камикадзе не смогла подойти к Madre de Deus из-за неудобного ветра, а другие были потоплены бортовой артиллерией. Арима понял, что так просто португальцев не взять, и снова пошёл на переговоры: теперь он предлагал заложников в обмен на то, чтобы Пессоа сошёл на берег.
Это сработало бы против человека, который плохо знал японцев, но Пессоа знал их превосходно. Он понимал, что эти люди легко пожертвуют собой ради интересов господина. Поэтому капитан потребовал в заложники не кого-то, а сыновей самого Аримы. На такое даймё не решился.
Тогда он пытался угрожать тем, что перебьёт христиан в городе, если Madre de Deus не сдастся. Тут уж посмеялись христиане Нагасаки: они напомнили Ариме, что он и сам крещёный, а также о том, что подобного сёгун ему не позволял. Запугать никого не вышло.
Сражение продолжилось утром 6 января: португальцы увидели большую плавучую платформу японцев, покрытую мокрыми шкурами и имеющую амбразуры для стрельбы.
Нечто подобное совсем недавно, в 1585, нидерландские повстанцы использовали против испанцев при осаде последними Антверпена: не исключено, что японцы слышали от голландцев эту яркую историю и воспроизвели идею.
Джонки подтащили платформу, на которой находилось до 500 японцев (это были преимущественно лучники и аркебузиры) к корме Madre de Deus. Сзади корабль португальцев имел лишь две пушки, ещё одна защищала нос. С бортов заходить японцы больше не собирались — себе дороже.
Последний бой начался к вечеру и шёл около шести часов. Португальцам удавалось сдерживать натиск, на корабле начался пожар. Японцы поднялись на борт, однако и теперь атака была отбита в рукопашной.
Тем не менее, капитан понимал: это конец. Тушить пожар некому, а горящий корабль из порта всё равно не уйдёт.
И тогда Пессоа принял истинно самурайское решение: подорвать пороховую камеру. Сдаваться он не собирался, позволить самураям перебить его людей, захватив груз и судно — тоже. Не все в команде оказались готовы красиво умереть, и к этому капитан отнёсся с пониманием, отпустив слабых духом. Этим людям сильно повезло: они в итоге выжили. А дальше...
…взрыв уничтожил и Madre de Deus, и плавучую платформу с большей частью атакующих, и богатый груз корабля, и всех его защитников. Такой финал глубоко впечатлил японцев, перед которыми зримо предстал тот же характер, какой они воспитывали сами в себе.
Местные запомнили "инцидент с Madre de Deus" навсегда. Два века спустя, во время схожей ситуации с английским кораблём в том же порту, обсуждение планов боя будет вестись с большой оглядкой на историю Пессоа. Правда, несколько искажённую: японцы в хрониках будут говорить уже по "испанский корабль" и дату перепутают.
Остатки богатейшего груза Madre de Deus в бухте Нагасаки ищут до сих пор. Довольно многое удалось отыскать: шёлк, конечно, давно пропал, зато серебро осталось. Но куда ценнее оказалась народная память о таком неординарном происшествии.
История+4