«Грустно видеть, когда юноша теряет лучшие свои надежды и мечты, когда перед ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на дела и чувства человеческие, хотя есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее проходящими, но зато не менее сладкими …
Но чем их заменить в лета Максим Максимыча? Поневоле сердце очерствеет, душа закроется …»
Есть в этих словах Михаила Юрьевича, что-то очень печальное и грустное, но мне, как плохому читателю видится в них нечто иное, а может быть, хочется видеть.
Даже не видится, а больше чувствуется, потому что сложно подобрать нужные слова.
Слова эти, которые как бы подытоживают драматическую встречу о юноше и старике, заканчиваются многоточием. Он вроде и соглашается, и не соглашается с этой мыслью, по крайней мере твердо не утверждает ее, и как бы самим героям дает возможность дописать …