Поток сознания— это не жанр, а художественный приём, который, к слову, уже в питьевой воде, проник в том числе в популярную литературу, и не сталкиваться с ним сложно. Если вы прилежно учились в школе, то уже читали поток сознания у Толстого в “Войне и мире”.
Из авторов, напрямую ассоциирующихся с этим приёмом, я читал Джойса, Беккета, Вирджинию Вулф, Фолкнера, Андрея Белого, Элиота и других.
Это во всех отношениях превосходные вещи. “Протей” и “Пенелопа” это одни из лучших глав “Улисса”, последняя глава “Анны Карениной” это лучшая художественная проза Толстого (хотя она, наверное, не лучше антихудожественного “Воскресения”). Несколько абзацев внутреннего монолога миссис Рэмзи (it could be a rabbit, it could be a mole) я долгое время знал наизусть.
Другое дело что мне лично они интересны в первую очередь как исследования возможностей языка, нежели исследования субъектности персонажа — но весь этот опыт был адаптирован позже другими авторами, и множество близких мне современных поэтов, от Джеффри Хилла до Драгомощенко, использует по крайней мере структурно похожие принципы уже в других назначениях.
Что, в свою очередь, может что-то сказать о связи субъектности, языка и внешнего мира, но это уже за пределами вопроса по существу.