К ДАТЕ
(30 лет назад, 26 декабря 1991 года, прекратил свое существование СССР - государство, в котором мы родились)
VI - ЦВЕТНЫЕ ВОСЬМИДЕСЯТЫЕ - ПРОЩАЙ, СССР!
СУХОЙ ЗАКОН - II, ФАРЦОВЩИКИ, ДЖИНСЫ-"ВАРЁНКИ" - ПРЕВРАЩАЮТСЯ В ШОРТЫ
Мы, ежемесячно, получали полагающееся по закону количество талонов и тоже использовали их, но не по прямому назначению. Талоны на водку имели ценность необыкновенную. Их без труда можно было выменять на говяжью тушенку, сгущёнку и даже чудо "мясной кулинарии" - колбасный фарш в банках. Цилиндр фарша просто вытряхивали из банки и нарезали кружочками, как обыкновенную колбасу. Строгий советский ГОСТ не предполагал никаких других ингредиентов кроме мяса, шпика и соли. Кто помнит, подтвердит, насколько это был замечательный, «самодостаточный» и вкусный продукт.
Такое нетипичное и чуждое России явление, как безалкогольные свадьбы, никак не приживалось. Под видом лимонада, минералки и сока проносили самогон, брагу, вина домашнего приготовления. Нередко гости напивались впрок до такой степени, какой в «прежней жизни» себе бы не позволили.
Имея дополнительный доход к стипендии в виде учительской зарплаты и подработки в бригаде грузчиков, мог себе позволить приобрести «фирменные шмотки». Ни в одном из магазинов в продаже их не было и быть не могло. То немногое, что таинственным образом поступало в продажу, с первой космической скоростью исчезало со склада, вновь материализуясь уже на работниках торговли и их родственниках. Количество непатриотично одетых родственников зависело, в свою очередь, от должности, занимаемой в торговой отрасли этим самым работником. Ограниченную часть товаров ненародного потребления имели право приобрести сборщики дикоросов. Причём, не просто сборщики, а сборщики-рекордсмены.
Введение в проблему могу считать достаточным. Или нет? Или да? Тут такое дело, приобрести модное шмотьё не было самоцелью или острой необходимостью. Но вот захотелось! Захотелось уже, наконец, попробовать надеть на себя что-нибудь отличающееся кардинально от телогрейки, школьного костюма, брюк, заказанных в ижемском комбинате бытового обслуживания, рубашек с удлинённым воротником, сшитых из того же материала, что и наволочки домашних подушек...
В нашей качалке занимались несколько студентов СГУ. Двое из них наладили поставки для перепродажи с наценкой (тогда это называлось «заниматься фарцовкой» и было незаконно) фирменной одежды. Как-то погожим летним днём, когда выходить из качалки уже можно и даже желательно в футболках-стрейч, выбравшись из подземелья на ясно солнышко, мы с Костей обнаружили ожидающих нас снаружи «эсгэушников». Дело в том, что во время качки мы между подходами рассуждали о превратностях судьбы, не забыв затронуть проблему приобретения нормальной одежды, даже при наличии средств.
Один из фарцовщиков подозвал нас и спросил, что собственно за одежда нам необходима. Мы ответили, что это очевидно, раз на дворе лето, значит - летняя.
Опускаю подробности приобретения - конспиративные явки, ожидание специального заказа и прочее. «Бананы» из плащёвки светло - серого цвета были непривычно удобны, также как и тенниски с маленьким крокодильчиком на груди. "Бананы" я проносил не больше года, после чего их стырили прямо из комнаты. А вот тенниски, тенниски носил до «нулевых», потом отдал сыну, который охотно их надевал и в пир, и в мир, настолько высоким было их качество.
В моду входили джинсы-варёнки. Вообще, любая джинсовая одежда должна была иметь вид изрядно поношенный, для чего её искусственно «состаривали» с помощью отбеливателя.
Митрошину, гулявшему по ЦУМу улыбнулась удача, на прилавки «выбросили» первые отечественные джинсы – «Тверь». Он как настоящий друг добежал до ближайшей телефонной будки и, позвонив на вахту общаги, передал нам ценную информацию. Пока мы с Костяном и Серёгой Игнатовым бежали до универмага, образовалась очередь во весь коридор. Кассетный магнитофон «Романтик» Игнатова скрасил времяпровождение на фоне унылого интерьера «универсального» магазина.
Сменяя друг друга, мы отстояли четыре часа и приобрели так называемые джинсы.
Попросив у буфетчицы бак, в тот же день приступили к процессу варения. Ингредиенты - щедрая порция отбеливателя и, соответственно, вода. Процесс продолжался уже часа два, когда нас отвлёк Коля Бартош - городской сокурсник. На кухне он появился, как всегда неожиданно и, водрузив на подоконник дипломат, интригующе обвёл взглядом присутствующих. Четыре бутылки портвейна (!), оказавшиеся в нём, были аперитивом к мероприятию, приуроченному к следующему воскресенью, а именно покупке его родителями дачи, которую необходимо было там же и «обмыть».
Игнатовский «Романтик» добросовестно воспроизводил мега - шлягер «Островок» группы «Форум». Портвейн благополучно перекочевал в предназначенные для него ёмкости финального хранения и переработки.
Горячий пар постепенно заволок секцию, проник на лестничную площадку. Выяснив, чем мы занимаемся, Коля, всегда разбиравшийся в любом происходящем при нём деле лучше остальных, взял процесс превращения отечественной джинсовой ткани в вареную джинсовую ткань в свои умелые руки. Он быстро и доступно объяснил присутствующим, что джинсы пора вынимать и для придания финального вида необходимо, всего-то, каждую из штанин выкручивать и растягивать, для чего надо крутить и тянуть её с противоположных сторон, чем мы тут же и занялись. В это время в секцию вбежал помощник комендантши, а по совместительству - её муж и, срываясь на фальцет, стал угрожать вызовом наряда милиции. Многострадальная «Тверь» не выдержала висевшего на штанине Бартоша. Послышался треск. «Мастера варения» отбросило назад, в результате чего он налетел на помощника, разбив тому нос затылком. Проделав несколько круговых движений руками, Коля совершил жёсткую посадку на кафель. Муж комендантши поднял окровавленное лицо. Вытаращенные глаза, по его мнению, должны были выразить весь ужас, который нас ждёт в ближайшем будущем. «Вам….., я вас всех посажу за побои», - промычал он, зажав нос…
Прошло два дня, как у меня стырили "бананы". Долгожданный выходной простоял в очереди за джинсами, оторванную штанину от которых держу в руках. Отдал половину стипендии. Повышенной стипендии! Единственное, что могло компенсировать моральные издержки, это, если я прямо здесь и сейчас, придушу этого недо-коменданта, вот этой мокрой вареной штаниной от тверских псевдо-джинсов. Намотав на кулак остатки «Твери», я медленно пошёл на него.
При попытке ускользнуть, комендантский супруг поскользнулся и, падая, опёрся о раскалённую плиту. Не ускользнувший поскользнувшийся, выдержав МХАТовскую паузу, издал протяжный трубный звук, не прибегая к услугам голосовых связок...
Всё началось с истеричных смешков Бартоша. Прошло минут десять. Мы всё ещё катались по мокрому кафелю, обессилев от смеха, хрюкая, подвывая, в слезах, все, включая посланца администрации.
Но «варёнки» у меня всё-таки появились. Выручил запасливый Митрошин, умудрившийся приобрести три единицы вожделенных штанов (и это при условии – одни джинсы в одни руки), заняв место в разных частях очереди. Получившиеся из моих «Тверей» шорты, помнится, загнал по символической цене какой-то из городских сокурсниц.
В конце августа мы съехались на учёбу. Ранняя осень составила компанию юным горожанкам, разбрызгав краски в тон их пуловеров – «летучая мышь» - все оттенки жёлтого, оранжевого и синего цветов. За учёбой и повседневными хлопотами подошёл, незаметно подкрался, скучный, блеклый ноябрь, фамильярно проникая леденящим холодом за шиворот, хватая колкой морозной лапой за кисти рук…
(ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)
Игорь Колесов
(Сыктывкар, осень 1987 года, с Женей Бектяшевым на лекции по региональной физ-географии, которую читал непревзойденный Шумилов - в родной 124 аудитории; заморенный совершенно - накануне, после пар, дал пять уроков географии в Зеленце, после поехал, не заезжая в общагу, на тренировку по боксу к Проскурякову в 22 ГП, допоздна выгружал выгон с воркутинцами, а ночью зубрил номенклатуру)