Когда новое течение в искусстве на Западе критиковалось не общественностью, а людьми из культурной сферы?
Чарльз Диккенс был среди тех, кто презирал искусство прерафаэлитов и сурово атаковал «Христа в родительском доме» Милле (позже на помощь художникам пришел Джон Рескин). А Сальвадор Дали ставил самые низкие оценки творчеству Мондриана (а высшие – Вермееру). Какие еще истории вы знаете?
Конфликт между Ильей Репиным и сообществом "Мира искусства". Когда Анна Остроумова-Лебедева, студентка мастерской Репина в Академии Художеств, подружилась с Бенуа и стала сотрудничать с его журналом, Репин выгнал ее из своей мастерской, ей пришлось переходить к другому руководителю, Василию Мате.
Когда Елизавета Званцева, ученица Репина, в которую он много лет был безответно влюблен, открывает рисовальную школу, и преподают там Сомов и Добужинский, в ответ на выставку работ школы Репин пишет статью под названием "В аду Пифона":
«Редакция «Аполлон» по ошибке взяла себе имя бога солнца, света и красоты: она всецело служит отвратительному египетскому божеству — Пифону — безобразный раскоряка, в виде лягушки, он олицетворяет все гнусное и вредное в жизни человека…
Моим Вергилием в аду «Аполлона» был Н. Д. Ермаков. И когда со стен лезли в глаза мои отвратительные малевания циклопов — учеников г. Бакста, я не знал, куда укрыться, и схватился за плечи моего спутника, чтобы не упасть от головокружения.
— Пойдемте отсюда, — говорю я спутнику, — это нестерпимо!
— Да вы вникните в эти работы, всмотритесь, нельзя же так голословно порицать…
Знакомый голос, я обернулся.
Это говорила обиженно, до раздражения, Е. Н. Званцева, директриса школы г. Бакста. Так было странно видеть почтенную фигуру женщины и слышать красивый тембр ее голоса в этом чаду миазмов художественного разложения, в этой оргии пластического невежества.
— Посмотрите на эти изломанные колбасы-оглобли вместо рук; мешки, набитые трухой, вместо животов; исковерканные, изломанные кисти, следки, вроде лаптей… И какая дерзость и цинизм: женская модель в колоссальную величину с такими негодными средствами!
…Неужели руководитель находит это возможным для выставки? Кто может выносить этот кошмар холстов!!
— Да, у нас здесь была Академия и очень хвалила все это, — говорит с достоинством г-жа Званцева.
Я: Какая Академия? Не может быть! Да будет проклята Академия, которая может одобрять такой вандализм форм… И эта дикая размалевка разнузданных невежд! Красят организмы, как заборы!
Да им только и красить заборы.
И я выскочил на улицу, не прощаясь».
Правда, много позже Репин признал творчество той же Анны Остроумовой-Лебедевой, некоторых других художников Мира искусства.