Лекарство от войны Часть вторая Глава двадцать пятая Разговоры

   Глава двадцать пятая
    Разговоры

         Во второй половине следующего дня в боковом кармане пиджака Николая Ивановича вдруг зазвонил телефон.
     - Слушаю вас, Наташа, - поднеся телефон к уху, сказал Николай Иванович.
     - Николай, откуда ваша мать узнала адрес кризисного центра, где я работаю? – не поздоровавшись, спросила его Наташа.
      - Я ей его назвал, - ответил ей он.
      - Зачем?
      - За тем, что она назвала вас тунеядкой, которая нигде не работает и разводит на деньги таких дураков, как я, - ответил Наташе Николай Иванович.
      - По поводу ваших умственных способностей ваша мать отчасти права, - явно очень волнуясь, продолжала Наташа. – Вы не представляете, что сейчас происходит в душе у вашей матери. Вас отнимают у нее прямо из  пасти. Ваша мать была сегодня утром на моей работе и составила на имя директора заявление, в котором написала, что я с вами сожительствую.
       - Вам нет восемнадцати лет? – спросил Николай Иванович.
       - Мне тридцать четыре года, но дело не в этом, - продолжала Наташа. – Профессиональная этика не позволяет клиническому психологу вступать в подобные отношения с пациентом. Иногда пациент влюбляется в своего психолога и это мешает ему здраво оценивать все свои мысли и эмоции. Существует такое понятие, как перенос, но вам об этом знать ещё рано.  
        - Что в итоге? – спросил Николай Иванович.
        - В итоге три члена дисциплинарной группы нашли в моих предполагаемых действиях нарушение профессиональной этики и решили передать мое дело на рассмотрение апелляционной комиссии. Заседание апелляционной комиссии состоится послезавтра и есть большая вероятность того, что меня уволят. Председателем апелляционной комиссии является наш директор, который очень хочет моей крови и, если быть честной, и тела тоже.  
        - Опишите мне его, - попросил Николай Иванович.
        - Кого вам описать?
        - Вашего директора.
        - Геннадий Петрович. Сорок четыре года. Кандидат психологических и философских наук, - сказала Наташа.
        - Какой он из себя?
       - Высокий. Импозантного вида. Разведен. Ездит на «Ауди» шестой модели.      
       - Особые приметы у него есть?
       - На правой щеке небольшое родимое пятно овальной формы.
       - Во сколько он обычно уезжает домой?
       - Около шести часов вечера. Но зачем вам всё это?
       - Хочу встретить завтра вашего директора и предупредить его о том, что, если он вас уволит, то я оторву ему его башку. Мне за его убийство, с учетом моих боевых заслуг, больше пяти лет не дадут. Что для меня эти пять лет? При моей нынешней пустой жизни, мне в тюрьме хоть будет чего ждать.  
       - Не смейте! – воскликнула Наташа. – Хотя… - помолчав вдруг добавила она.
      Дабы не держать своего читателя в неведении, спешу сообщить, что апелляционная комиссия под председательством директора кризисного центра, не сочла возможным применить к Наташе никаких дисциплинарных санкций. Сразу взяв слово, её председатель очень уверенно заявил всем о том, что, поскольку с пациентом не был заключен официальный договор на оказание психологических услуг, то и рассматривать заявление его матери не имеет никакого смысла.
     Пересказывая Николаю Ивановичу эту ситуацию, Наташа не пыталась скрыть радости.
     - Главное, он об этом говорит, а сам все время смотрит себе за спину, словно бы он вас там своими глазами ищет! - смеясь, закончила она.
       - Слабоват оказался ваш директор, - согласился с ней Николай Иванович.
       Преодолев одно испытание, наши герои уже вскоре оказались перед лицом ещё более серьезного испытания.