Роман о великой любви Глава пятьдесят девятая Ночные беседы

Глава пятьдесят девятая   
      Ночные беседы
     
      В тот день, когда к побережью города Кесария волны прибили остовы двух лодок, на которых Великая Мария и её спутники отплыли в Южную Галлию, апостол Петр, изрядно уставший за день, ближе к ночи отправился в постель.
      Вскоре рядом с ним легла его жена.
       — Петр, ты спишь? — ​спросила она.
      — Сплю, — ​не желая расставаться со своим мыслями, ответил ей Петр.
      — В городе говорят, что Мария и все её спутники утонули.
     — ​Болтают, - ответил Петр.
     — Люди видели доски от их лодок, которые прибило к берегу.
      - Море каждый день что-нибудь прибивает к берегу.
      - Так люди ещё говорят, что днище лодок кто-то специально пробил.
      - Если бы днище лодок кто-пробил, то лодки бы утонули еще в гавани.
      - Чтобы лодки не утонули сразу, их днища чем-то замазали.
      - Женщина, дай мне поспать, - попросил свою жену Петр. – Завтра я соберу общину и на ней мы всё решим.
       На следующий день христианская община, собранная Петром, вынесла решение, суть которого сводилась к тому, что днище обеих лодок никто не пробивал. Они были целы. Это доказало следствие, проведенное эдилом Юлианом. Виновниками трагедии община признала судей Синедриона, вынесших решение о высылке Великой Марии.
         В конце собрания слово взял апостол Петр.
        - Если в гибели Марии виноваты члены суда, - сказал Петр, - то наша община вправе расторгнуть договор с первосвященниками, запрещающий нам говорить о воскресшем Иисусе на городских улицах.
         - Если мы так поступим, то Синедрион вынесет решение о нашей высылке из Палестины, - возразил Петру один из членов христианской общины.
          - Я никого не призываю нарушать договор – это дело каждого, - закрывая собрание, произнес Петр.
          Вернувшись домой, Петр предложил своей жене присесть вместе с ним за стол.  
          - Женщина, - сказал своей жене Петр, - в этом кожаном мешке деньги, которые Мария получила от продажи своих земель. ​Теперь ты станешь ими распоряжаться, а я завтра утром ухожу из дома, чтобы рассказывать людям о воскресшем Иисусе.  Я обещал первосвященникам не говорить об этом на улицах города, но овцам нельзя договариваться с волками.
       — Если тебе не жаль себя, то пожалей меня, - сказала Петру его жена.
       — Это ты пожалей меня, - ответил своей жене Петр. – Когда я узнал о гибели Марии, мне стало стыдно за то, что родился мужчиной. Старшим в общине я назначу своего брата Андрея.  
      — Возьми немного денег в дорогу, — ​указав на мешок с деньгами, ​сказала Петра его жена.
      — Подай мне одну драхму из этого мешка, — ​сказал своей жене Петр. — ​Обещаю, что не потрачу ее. Эта драхма станет мне памятью о Марии.
       На следующее утро апостол Петр, наскоро поев, покинул город Копернаум.
        Участниками другой ночной беседы, случившейся через день, стали первосвященники Анна и Каиафа.
       — Отец, — поспешно переступив порог спальни своего тестя, громко произнес Каиафа. — ​Сегодня днем Петр говорил с людьми в одной из галерей нашего храма!
      — Зачем ты мне об этом сообщаешь? — ​спросил у своего зятя Анна. — Петр и раньше это делал. Только кому он интересен со своей болтовней на Внешнем дворе? Люди приходят туда, чтобы обменять деньги. Какое им дело до его глупых речей?
      — Но он рассказывал людям о распятом самозванце! — выкрикнул Каиафа. — И многие со внимаем его слушали.
      - Ты сам это слышал?  — ​спросил своего зятя Анна.
      — Да, — ​ответил Каиафа.
      — Проклятье, - выругался Анна. – Не успели мы избавиться от одной еретички, как объявился другой. Если это так, то Петр сам выбрал свою судьбу. Его кровь с нас тоже никто не взыщет. Срочно собирай суд. Пусть Синедрион вынесет решение о высылке Петра из Палестины вслед за Марией.
        Узнав о решении Синедриона выслать из Палестины апостола Петра, прокуратор Иудеи Понтий Пилат решил поделиться этой новостью со своим заместителем – эдилом Юлианом.
        - Прошу простить меня, сир, но на вашем месте я бы не стал придавать законную силу решению Синедриона о высылке этого человека, - ответил прокуратору Юлиан.
        - Почему? – спросил Понтий Пилат.
        - Если потакать этим евреям, то скоро в Палестине, кроме них самих, никого не окажется. Дай им волю, они и нас с вами захотят выслать.
        - Пожалуй, ты прав, Юлиан, - согласился Понтий Пилат. – Нельзя потакать этим ходячим мумиям. Когда меня переведут в Египет, я выступлю в Сенате, предложив назначить прокуратом Иудеи тебя. Это сможет тебя утешить. Ты перестанешь переживать из-за гибели этой Марии. 
         Сказав так, Понтий Пилат ошибся дважды. Великая Мария не погибла, а самому ему никогда не суждено было стать наместником Рима в Египте.