Роман о великой любви Глава пятьдесят восьмая Уроки бесстрашия

Глава пятьдесят восьмая  
      Уроки бесстрашия

         В том момент, когда Иосиф Аримафейский, взяв Великую Марию за руку, намеревался помочь ей спуститься в лодку, его руку неожиданно перехватил эдил Юлиан.
        - Я помогу ей, - отстранив Иосифа, сказал он.
        - Ты сердишься на меня, Юлиан, - приняв его помощь, спросила Великая Мария.
        -  Не в этом дело, - ответил он ей. – Меня угнетает то, что мое письмо к Тиберию не помогло тебе избежать ссылки.
        - Всё будет хорошо, - пообещала Юлиану Великая Мария.
       - Хочу верить, - ответил ей Юлиан. – Сегодня же принесу жертву богине Весте. Пусть она позаботится о тебе.
        - Лучше попроси об этом Иисуса, - вступив на дно лодки и отпустив руку Юлина, попросила Великая Мария.
         - Как можно верить в силу того, кто не смог спасти себя самого, - оглянувшись на здание магистратуры, произнес Юлиан.
        - Ты боишься, что Пилат может видеть тебя из окна своего кабинета? – спросила Юлиана Великая Мария.
       - Я не хочу, чтобы он опять орал на меня, - ответил Юлиан. – Получив письмо от Тиберия, он орал точно умалишенный. Обвинил меня в том, что в своем рекомендательном письме я сравнил тебя с женой Германика, остановившей восстание трех римских легионов. Но в своем письме я не сравнивал тебя с ней.
       - Я знаю, - сказала Великая Мария. – Теперь помоги моей служанке Саре сесть в лодку.
       Пока Юлиан помогал служанке Саре спуститься в лодку, в другой лодке, проявив познания в судовом деле, Лазарь с помощью Иосифа Аримафейского устанавливал мачту для паруса и расчехлял деревянную рею, к которой уже был прикреплен полотняный парус. Это всё заняло у них около получаса. Первосвященник Каиафа, внимательно следивший за всеми манипуляциями со шлюпочным такелажем, время от времени понуждал Лазаря шевелиться быстрее.
        Еще раз проверив крепление мачты к бортам шлюпа, Лазарь стал объяснять своей сестре Марфе и двум Мариям, что во время качки им можно хвататься за что угодно, кроме двух толстых веревок, которыми регулируется положение паруса. Затем, покинув шлюп, он взобрался на пристань и отвязал от металлической скобы конец веревки, удерживающей у причала лодку Великой Марии. Держа в руке конец этой веревки, он вернулся в шлюп и привязал конец веревки к круглой скобе, торчавший из кормы шлюпа.
         - Да поднимайте уже наконец парус! - обратившись к Лазарю, произнес первосвященник Каиафа.
         - Ваше святейшество, я же не советую вам, когда вы служите в храме, какой стих надо читать,  - проверяя крепления судового якоря к канату, ответил ему Лазарь. – Если прямо сейчас поднять парус, то боковой ветер может перевернуть наш шлюп и парусом накроем все тех, кто окажется в воде. Спастись им будет трудно.
         Вместо того, чтобы прислушаться к совету первосвященника, Лазарь вновь покинул шлюп и, отвязав конец веревки, крепивший шлюп к пирсу, передал конец этой веревки в руки одного из римских гвардейцев, жестам объясни тому, что следует с этой веревкой делать. Вернувшись в шлюп, Лазарь взял в руки весло.
        Римский гвардеец, по команде Лазаря, изо всех сил стал тянуть за веревку, привязанную другим концом к носу шлюпа.
        Посчитав скорость шлюпа достаточной, Лазарь веслом оттолкнул его от пирса, придав шлюпу направление в сторону открытого моря. Затем Лазарь с Иосифом, сев одновременно на среднюю скамью, налегли на весла.
        В тот момент, когда на пристани отзвучали трубы и начались народные гуляния с раздачей подарков, лодка Великой Марии, буксируемая шестиместным шлюпом, успела отойти от берега почти на четверть мили.
          Через два дня морские волны вынесли на прибрежную отмель все то, что осталось от этих двух судов.
          Когда об этом доложили эдилу Юлиану, то он, рискуя получить от Понтия Пилата очередной нагоняй, приказал своему секретарю принести в его кабинет пять литров неразбавленного виноградного вина, после чего закрылся на ключ в своем рабочем кабинете.