Статья Филипа Аюба с Агнес Шетай Movement/countermovement interaction and instrumental framing in a multi-level world: rooting Polish lesbian and gay activism о польском движении лесбиянок и геев.
Это не столько короткая история движения, сколько попытка объяснения как взаимодействие с обществом, сообщения со стороны сообщества (фреймы) повлияли на текущий результат.
Ситуация простая. Есть Польша и Евросоюз. Есть общие обязательства, «навязанные» сверху. Есть несколько групп: сторонников, противников. Авторы изучают по сути месседж ЛГ-движения с момента его зарождения: как идея «защиты христианских ценностей» пережевала идею прав человека. Как активисты без учета национальной специфики проиграли войну смыслов.
В середине 1980-х зарождается польское гей-лесбийское движение, в результате усиления контактов с западными организациями и стремления противостоять полицейскому произволу. С 1990 по 1997 была официальная организация Stowarzyszenie Grup Lambda с отделениями в 15 городах. Первые организации в большей степени занимались культурой, формированием сообщества, профилактикой ВИЧ. Сообщество в конце столетия так и не смогло мобилизоваться вокруг общей идеи - поэтому социальных и политических изменений не последовало.
1990-2001 - активизм строится вокруг дискурса прав человека, возвращения в Европу, становления демократии. Апелляция к международным институтам (ВОЗ, Европарламент, Совет Европы) играет здесь главную роль. В фокусе активистов - конструирование позитивной идентичности, работа с мифами и стереотипами. Задача - ассимиляция, то есть показать общие черты гомосексуалов и гетеросексуалов (квир-движение, кстати наоборот стремится показать различия и выступает против ассимиляции). В результате у сообщества появляются союзники в политической элите Польши и в ЕС (такие как ILGA, которые могли влиять на общеевропейское законодательство).
2001-2004 - Польша успешно разыграла гей-карту на вступление в ЕС. В этот период активизм выстраивается против гомофобии, дискриминации, угнетения. Дискурс против гомофобии позволяет выстроить четкое понимание термина в обществе.
Проблема в том, что использовался западный контекст гомофобии, на тот момент определение Вайнберга (что является узким пониманием гомофобии). Движение было построено на позитивной повестке (условно - «за равенство»), образовании и исключении борьбы. Виновники гомофобии не назывались поимённо, так как проблема, как казалось активистам, была в незнании, мифах и стереотипах.
Одна из кампаний - Niech Nas Zobacz (Пусть они нас видят) - предлагала полякам на выставках и городских щитах обратить внимание на однополые пары, держащиеся за руки. А в университетах проводились встречи, где предлагалось поговорить с геями, лесбиянками, а также с экспертами в области прав человека, психологии и сексологии.
Активисты выступали за гетеронормативность, старались избегать сексуализации однополых отношений. Использовалась стратегия миноритизации, то есть активисты добивались признания сообщества как социального меньшинства. Ключевой аргумент здесь следующий - раз гомосексуалов во всем мире 5% - то в Польше 2 млн геев и лесбиянок. Такой подход повлиял на правильные социологические замеры - отношения замерялось ко всем меньшинствам (а не как, например, у российской Левады вместе с девиантными группами).
Партнерские отношения с Европейским Союзом и ILGA привели к созданию антидискриминационного государственного органа (хоть и ограниченного финансово и законодательно), который не только владел европейским языком о СОГИ, но и позволял работать на законами в рамках антидискриминационной политики ЕС. Здесь и появляется первая проблема - теперь сторонники ЛГБТ используют на маршах флаги ЕС, а противники - польские флаги. Польская ЛГБТ идентичность размывается в пользу общеевропейской: а у консерваторов укрепляется национальная.
2004-2010 - период конфликта. Оппозиция не только мобилизуется, но нападает на марши, пытается срывать антидискриминационные программы.
Их риторика включала элементы патологизации, ссылки на религию и традиции и упор на защиту семьи и защиту детей с польским националистическим уклоном. Протесты националистов выстроены через защиту церквей и мест памяти, рядом с которыми проходят ЛГБТ-марши. Понятие меньшинства приобретает в их устах новый смысл - гомосексуалы это привилегированное меньшинство. А определение «гордых гомофобов» их отличительной чертой. Политики ищут следы «гомосексуализма» в телепузиках и пытаются запретить «пропаганду гомосексуализма» в школах. Важную роль здесь играет движение всемирного конгресса семей.
ЛГБТ-активизм приходит к пониманию борьбы и того, что идеологические противники - это не просто хулиганы. Основной идеей теперь выступает «спасение демократии», объединяющей необходимость защиты прав меньшинств и общеевропейского сотрудничества.
После выборов в 2005, митинги протеста, назывались «Возрождение демократии» ( Reanimacja Demokracji), а ЛГБТ движение теперь определяется как борьба, столкновение с оппонентами и возрождение памяти о политической истории Польши. ЛГБТ-движение снова использует польскую символику на маршах, аппелирует к польской идентичности (а не европейской). Это позволило объединиться с другими группами, для которых в этот же период была важна польская идентичность - феминистками, евреями. Движение возвращается и к религиозной идентичности - от дискуссий о гомосексуальности в религиях, до ЛГБТ-богослужений. Исторические проекты восстанавливают польский квир-язык и хронологию движения. Гомофобия стала приобретать имена: в кампании 2007 года на плакаты были нанесены гомофобные утверждения, чтобы показать чуждость таких суждений. Начались юридические процессы против гомофобных утверждений политиков. Эти процессы разделили польское ЛГБТ-сообщество, которое, как мы видим сегодня, уступает польским националистам.