Да, случайно. История имеет такое свойство сохранять в себе знаковые события прикрепленные к какому-либо географическому месту. Хотя во многом трактовки одних и тех же исторических событий совершенно разнятся историографами в силу оценки ими действий тех или иных исторических субъектов в политике в соответствии с их собственной политической позицией.
Мифы и реалии.
Миф о хищении «золотого запаса Российской империи» чехословацкими легионерами в 1918 году существует давно и имеет продолжение в мифе о финансировании «украденным золотом» Русской акции помощи. Среди вариантов легенды о захвате и присвоении чехословацкими войсками «золотого запаса России» есть один изложенный в далеком 1923 году. Бывший командующий войсками А. Колчака генерал-лейтенант К. Сахаров в своей книге «Белая Сибирь» (внутренняя война 1918–1920 гг.)» утверждал, что легионеры совершили хищение золотого запаса России. С этим утверждением нельзя согласиться, поскольку достаточно остановиться на обсуждении публикаций о «причастности» чехословацких легионеров к судьбе казанской части золотого запаса России в 1918 г.
Этот миф опроверг еще в 1922 г. бывший военнопленный и шеф-редактор легионерской газеты «Чехословенски деник» Йосеф Кудела, трагически погибший в Освенциме в 1942 году.
Он рассказал в брошюрке объемом в 18 страниц, что казанская часть российского золотого запаса была в середине августа 1918 г. захвачена войсками самарского правительства Комуча (Комитета Учредительного собрания) и перевезена в Самару, а затем перевозилась на восток и стала «золотом А. Колчака».
В большом количестве публикаций, вышедших с тех пор, принципиально новых данных нет.
В начале лета 1918 г. полки Пензенской группы чехословацких войск под командованием Станислава Чечека, тогда еще поручика, оторванные от корпуса действиями красных войск, разбив их отряды под Липягами, вошли в Самару. Их целью было пробиться на восток, догнать свои части на Транссибирской магистрали.
В этот же день, 8 июня 1918 г., в 10 часов утра, сразу же после ухода красных, в Самаре появилась гражданская власть — Комуч в составе пяти человек. Новая власть формировала свою Народную армию. Ее первую воинскую часть — «Дружину» — возглавил подполковник генерального штаба, ушедший со службы у красных, Владимир Оскарович Каппель. Это был отряд добровольцев — 350 чел.: сводный пехотный батальон из двух рот, эскадрона конницы, конной батареи и др. Формирование с 9 июня 1918 г. называлось 1-й добровольческой Самарской дружиной. Она вскоре пополнилась добровольцами и стала бригадой.
Чехословацкие части в Самаре и Народная армия Комуча стихийно стали союзниками, а Красная армия была их общим противником. Чехословаки оказались вовлеченными в гражданскую войну в России, что противоречило установке Томаша Гаррига Масарика строго соблюдать нейтралитет. Но статус Чехословацкого корпуса как автономного соединения французской армии делал его подчиненным командованию Антанты.
К концу июня 1918-го державы Антанты, особенно Англия, планировали открытие Восточного фронта в России якобы против Германии на линии Архангельск—Средняя Волга путем интервенции и привлечения антибольшевистских российских сил, бывших военнопленных чехословаков и местной контрреволюции. В Архангельске высадился сводный отряд Антанты из девяти тысяч человек. Замышлялась большая авантюра. Для этого им необходимо было соединить антибольшевистские силы с северной группой интервентов в Вологде. Инициатива движения вверх по Волге исходила от английского представителя в России генерала А.Нокса.
Отряд В.Каппеля и батальоны 1-го полка чехословаков капитана В.Степанова, продвигаясь из Самары на север, 21–22 июля занял Симбирск. Вскоре к ним прибыл капитан Бордо из французской миссии генерала Лаверня с требованием развивать наступление на Казань, чтобы затем через Вятку соединиться с союзными войсками, которые двигались из Архангельска к Вологде. После симбирской победы В.Каппель стремился идти вверх по Волге. Он сообщил об этом в Самару С.Чечеку, который стал полковником и командующим Поволжским фронтом. От последнего пришел приказ провести только демонстрацию силы в сторону Казани и не двигаться дальше устья Камы.
6 августа В. Каппель с тремя ротами обошел город с востока. По правому берегу Волги на пригород Верхний Услон наступали первая, вторая и четвертая роты 1-го полка чехословаков под командованием поручика К.Кутльвашра. По левому берегу наступал батальон поручика К.Воженилека. Чехословаки наступали на город от пристани с запада, а каппелевцы — с востока. В рядах большевиков началась паника. Бой затягивался из-за сопротивления полка красных латышей.
Решающим был переход на сторону белых и чехов 300 бойцов красного сербского батальона майора Благотича из Казанского кремля. Он в решающий момент нанес красным фланговый удар. 7 августа к полудню Казань была взята совместными усилиями самарского отряда Народной армии, ее флотилии, двух чехословацких батальонов и сербов.
В операции участвовало, по разным данным, от трех до восьми тысяч человек при четырех орудиях. Офицеры Каппеля заняли телеграф, вокзал и банк. В банке они сразу ничего ценного не обнаружили. Понимали: если что-то и было, то отряды красного командира И.Вацетиса забрали это с собой. Стало известно, что красные вывезли 100 ящиков золота. К белым перешла в полном составе Академия Генерального штаба во главе с генералом А.Андогским, огромные склады с вооружением, боеприпасами. Взято много пленных. На следующий день В.Каппель был занят обыденными заботами — ходил по захваченным оружейным складам и улаживал какой-то очередной конфликт. Неожиданно к нему прибежал вестовой и сообщил, что в хранилищах Казанского банка обнаружено золото погибшей империи. Каппель примчался в банк, встретился со служащими, распорядился усилить охрану и готовиться к перевозке сокровищ. Это была часть золотого запаса России, ранее привезенная сюда, в глубокий тыл страны, из Петроградского, Московского, Тамбовского, Воронежского, Елецкого, Курского, Могилевского, Сызраньского, Пензенского и Самарского отделений Народного банка.
«Вместе с ценностями, которые хранились в Казани раньше, теперь в городе сконцентрировалось на 600 млн. руб. золота и почти на 200 млн. руб. серебра» (А.Гак. «Гражданская война и золотой запас России», «Наука и жизнь», №9—2001).
Это приблизительно 30–35% всего российского золотого запаса. Кроме него в банке Казани хранилось золото частных владельцев. Из различных публикаций следует, что золотой запас державы к концу 1914 г. составлял примерно
1 560 млн. руб. (1200 т). Он хранился по частям в отделениях Госбанка ряда городов. Кроме того, некоторое количество золота находилось в банках Берлина, Лондона и Парижа как гарантия кредитов. Поэтому нет оснований говорить, что в казанском банке хранился «золотой запас России». Это была примерно третья его часть. Уместно было бы называть его «казанской частью запаса» или «казанским золотом».
9 августа была отправлена телеграмма командующему Поволжским фронтом, теперь, полковнику С.Чечеку:
«После двухдневного боя, 7 августа частями Самарского отряда Народной армии и чехословаками совместно с нашей боевой флотилией Казань взята. Трофеи не поддаются подсчету, захвачен золотой запас России 650 млн. Потери моего отряда 25 чел., войска вели себя прекрасно. Подполковник Каппель. 9 августа 1918 г.» (Госархив РФ. Цит. По книге «Каппель и каппелевцы», М., 2007, с. 139).
В ответ пришел приказ министра финансов самарского правительства И.Брушвита — перевозить золото в Самару.
«Он встретил сопротивление казанских чиновников. Они соглашались отправить только 80 млн., которые были ранее перевезены из самарского филиала в Казань. Мотивировали тем, что если запас останется в Казани, то город станет центром сопротивления большевикам. Последовал второй приказ. Казанцы продолжали сопротивляться, говоря, что нет надежных людей для погрузки и перевозки».
Пишет в своих воспоминаниях шеф-редактор легионерской газеты «Чехословенски деник» Йосеф Кудела.
В ответ И.Брушвит прислал из Самары 300 «надежных людей» и два автомобиля. Среди них было 100 чел. из боевой студенческой организации, 100 — из саперного батальона и 100 — из организации эсеров.
Перевозочных средств не было. К вечеру 12 августа В.Каппель приказал подать к банку трамвайные вагоны, на них перевозить золото на пристань и перегружать на баржу «Марс».
Капитан В.Вырыпаев вспоминал, как каппелевцы вывозили золото из банка на пароходы:
«Добровольцы, как муравьи, поодиночке и группами переносили ящики из кладовых банка, где на полу было рассыпано много золотых монет: были поврежденные ящики и гнилые сумки. Добровольцы подбирали с пола монеты и передавали их В.Каппелю, кладя на стол, за которым он сидел. Тогда никому в голову не приходило взять закатившуюся золотую монету себе на память. Подобранные монеты комиссия аккуратно пересчитывала, снова укладывала в ящики, забивала их, опечатывала и отправляла вместе с другими ящиками. Вторым ушел пароход „Латник“, 16 августа — «Александр Невский», 18 августа вышел четвертый корабль «Посланник», последний золотой груз ушел на пароходе «Фельдмаршал Суворов».
Управляющий Казанским отделением Госбанка РСФСР Петр Марьин, которого Комуч отстранил от должности как назначенного большевиками, вспоминал:
«В это время Казань уже обстреливалась из-за Волги красными, а днем шла бомбардировка с аэропланов. Их был десяток, если не больше. Поэтому трамваи подавались с вечера, с потушенными огнями. Особенно опасным местом было открытое место между окраиной города и пристанями... Иногда суда снимались с причалов и временно отходили, погрузка прерывалась... У служащих... не было желания сопровождать ценности в трамваях. Но в то время рассуждать, а тем более не повиноваться, нельзя было. Пытавшихся не являться на службу разыскивали в городе и приводили силой. Эвакуацией ценностей в Самару руководил начальник особого эсеровского отряда В.Каппель, солдаты коего сопровождали трамвайные вагоны до пристаней. Подачей барж и пароходов распоряжался командующий флотилией Ковалевский. На каждый пароход я назначал по 3–4 чел. от банка, чтобы контролировать ценности в пути, доставить и сдать их на место в сохранности. Старший из них снабжался особой бумагой с обозначением подробно суммы, номеров ящиков и прочих отличительных признаков».
Участие чехов в этой операции П. Марьиным не отмечено.
Заслуживает внимания факт, отмеченный командиром батареи каппелевцев капитаном В.Вырыпаевым, что «советский главковерх Восточного фронта И.Вацетис в докладах правительству называл своих противников „бело-чехами“ и игнорировал истинные названия основного противника — Народную армию, Комуч и каппелевцев» (Каппель и каппелевцы, с. 254).
Вероятно, с тех пор это название закрепилось за легионерами, хотя они не были гражданами России и не могли быть участниками гражданской войны, белыми или красными. Ведь корпус до конца 1918 г. был формированием французской, а затем — чехословацкой армий. К названиям других иностранных армий, вторгавшихся в Советскую Россию, кроме польской, не добавляли «бело-».
ЗОЛОТО НА УРАЛЕ.
В сентябре 1918 г. красная армия М.Тухачевского подходила к Сызрани и угрожала Самаре. Золото начали эвакуировать по железной дороге в Уфу. В Самаре мобилизовали группу служащих Государственного банка, которым приказали сопровождать «золотые поезда» в Сибири. В нее входили старший контролер Н.Казановский, старший кассир Н.Кулябко, бывший управляющий П.Вещин, служащие Г.Гайский, В.Самоделкин и Б. Челноков.
«Они ехали с семьями в вагонах для персонала. Все ящики и сумки со слитками и изделиями были опечатаны, пронумерованы и зарегистрированы. В 80 «золотых вагонов» было погружено 8399 ящиков, 2468 мешков и 18 сумок золота. Вагоны были также опечатаны и включены в пять эшелонов. Печати постоянно контролировались служащими. Эшелоны ушли в Уфу в конце сентября 1918 г.» (О.Будницкий, «Деньги русской эмиграции…», с. 27).
В Уфе в это время формировалось Всероссийское временное правительство — Уфимская Директория с председателем Н.Авксентьевым. Военным министром в ее правительстве был адмирал А.Колчак. Русской охраны эшелонов на станции не хватало, поэтому была выставлена дополнительная чешская охрана на подступах к станции — «охрана охраны».
В качестве платы Комуч передал легионерам «в кредит на нужды легиона» 750 ящиков серебра на сумму 900 тыс. руб. Это серебро не входило в золотой запас, но хранилось вместе с ним.
Поезда простояли в Уфе около недели. Один из них успели разгрузить. Но военная обстановка потребовала отъезда, 6 октября эшелоны оправились в Челябинск. Золото решили разместить в местном элеваторе. Пока руководители поездов его осматривали, министр финансов Директории И.Михайлов и начальник штаба Чехословацкого корпуса генерал М.Дитерихс внезапно, без ведома ушедших, приказали отменить выгрузку и отвести поезда в Омск. Куда они и прибыли 13 октября.
Получилось, что Уфимская Директория захватила золото Комуча и увезла его в Омск. Британский историк Джонатан Смил назвал этот темный эпизод «крупнейшей в истории кражей золота».
«Золото Колчака»
Через месяц, 18 ноября 1918 г., в Омске произошел переворот и А.Колчак был провозглашен Верховным правителем России. И «Казанское золото» стало «Золотом Колчака». Был создан отряд специальной охраны. Компактный поезд из 28 вагонов с золотым запасом постоянно находился при штабе правителя России. Адмирал длительное время запрещал трогать золото как общенациональное достояние. Он считал, что его судьбу должно решить Учредительное собрание. Но деньги для войны были крайне необходимы. Решили золото тратить. Был сформирован «золотой эшелон» №1 и отправлен для продажи во Владивосток под британским флагом, чтобы защитить от нападений атаманов, хунхузов и красных партизан. Они боялись нападать на поезда Антанты. Во Владивостоке только после падения империи открылись филиалы иностранных банков. 26 мая 1919 г. состоялась первая продажа золота Индокитайскому банку.
"После отправки этого эшелона, в мае 1919 г., группа служащих Минфина и Госбанка правительства под руководством старшего кассира Н.Кулябко провела ревизию. Получили точные цифры: 645410610 руб. с учетом 100 ящиков, вывезенных большевиками из Казани в виде российской золотой монеты, иностранной золотой монеты, золотых слитков, золотых полос и кружков. Физически это было 490448 кг золота в монетах и слитках." (О.Будницкий, «Деньги русской эмиграции…», с. 27)
Это золото на протяжении четырнадцати месяцев было в распоряжении А.Колчака, и его расходовали на нужды белой армии. Потом во Владивосток ушли 2-й, 3-й и 4-й эшелоны. Вторая продажа состоялась 24 июля —Индустриальному Китайскому и 28 июля — Гонконгско-Шанхайскому банкам. Третья и четвертая продажи состоялись 30 июля и 2 августа — банку Йокогама Спеши. Сложность продаж заключалась в том, что продавец не был легитимным представителем России. Правительство А.Колчака не было признано де-юре, а незаконная покупка золота солидным банком могла его скомпрометировать. Пятый эшелон до Владивостока не дошел. Он был захвачен казаками атамана Г.Семенова в Чите. У этого золота сложилась своя история. Это было уже так называемое владивостокское золото.