Какие самые идиотские стихи вы читали?

Искать, я думаю, надо в грудах официозной советской поэзии: Грибачев, Смеляков, Доризо и прочая, и прочая, и прочая. В тех стихах, которые Сорокин замечательно обыгрывал в «Норме», в тех, которые Дмитрий Галковский собрал в прекрасную антологию «Уткоречь» (не купил ее лет двенадцать назад — до сих пор жалею; придется, видимо, сжав зубы, заказывать на Алибе). В общем, в тех стихах, в которых, по выражению Гумилева, «дурно пахнут мертвые слова». Ну вот хотя бы Смеляков, стихотворение памяти Рихарда Зорге, которое начинается так:

Почти перед восходом солнца,
Весь ритуал обговоря,
Тебя повесили японцы
Как раз Седьмого ноября.

Я не умею объяснить, почему при взгляде на эти строки мне хочется смеяться примерно так, как смеются, просматривая на «Вконтакте» видео по запросу «идиот». Это, что называется, складно написано, но при этом звучит совершенно тупо: вместо трагедии представляешь себе японских роботов, которые поклонились друг другу, выпили чаю и механически повесили несчастного Зорге. Стандартные халтурные тритатушки мстят своему автору, хотя временами получается, как говорят американцы, «так плохо, что уже хорошо». Или вот другое стихотворение Смелякова, о котором писал в хорошей книге «Наш советский новояз» Бенедикт Сарнов. Оно посвящено жене Пушкина — Наталье Николаевне. Почему-то советские поэты очень любили эту тему, Наталья Николаевна была в советской мифологии кем-то вроде Мурки, которая зашухерила всю нашу малину. Стоит привести это стихотворение целиком. Оцените это стремление советского поэта достать «чистейшей прелести чистейший образец» из-под могильного камня и предать ее справедливому пролетарскому суду. Оцените слоновье изящество плеоназмов («отыщет и найдет») и уменьшительных уродцев вроде «страстишечек». Оцените, с каким знанием великосветского быта Смеляков заставляет Н.Н. присутствовать на каких-то «верхних хорах» на балу «чиновниц и купчих». В общем, читайте:

НАТАЛИ

Уйдя с испугу в тихость быта,
Живя спокойно и тепло,
Ты думала, что всё забыто
И всё травою поросло.

Детей задумчиво лаская,
Старела как жена и мать…
Напрасный труд, мадам Ланская,
Тебе от нас не убежать!

То племя, честное и злое,
Тот русский нынешний народ,
И под могильною землёю
Тебя отыщет и найдёт.

Ещё живя в сыром подвале,
Где пахли плесенью углы,
Мы их по пальцам сосчитали,
Твои дворцовые балы.

И не забыли тот, в который,
Раба страстишечек своих,
Толкалась ты на верхних хорах
Среди чиновниц и купчих.

И, замирая то и дело,
Боясь, чтоб Пушкин не узнал,
С мольбою жадною глядела
В ту бездну, где крутился бал.

Мы не забыли и сегодня,
Что для тебя, дитя балов,
Был мелкий шёпот старой сводни
Важнее пушкинских стихов.