Рабство и крепостное право (одной из форм которого можно назвать энкомьенду) — вещи фундаментально разные вообще. Эта корневая разница состоит в том, что даже самым жёстким образом поражённый в правах крепостной крестьянин всё равно рассматривается государство и обществом как личность. А потому имеет как минимум какие-то базовые права.
Раб же, напротив — не человек: он имущество. Такое же, как лошадь или корова, а в качестве личности не рассматривается в принципе. Ну и права у него... на уровне защиты животных от жестокого обращения, в самом лучшем случае. Собственно говоря, на Руси рабство (слово "холоп" изначально обозначало раба) и крепостничество существовали одновременно и независимо.
Разница может показаться незначительной, но в этом месте дискуссии я всегда привожу понятный современному человеку пример: бывает колония-поселение, а бывает "Чёрный дельфин". Вроде бы всё это — лишение свободы, но совершенно очевидно, о насколько разных вещах идёт речь.
Обращение индейцев в рабство ограниченно практиковалось португальцами, а испанцами оно осуждалось практически на всём протяжении Конкисты (не сказать, что из одного лишь гуманизма — просто сразу стало понятно, что это неэффективно).
Теперь о том, насколько энкомьенду можно сравнить со знакомым нам крепостным правом.
В принципе, это действительно форма крепостного права — если учесть, что оно вообще везде очень разное, даже в соседних европейский странах различия огромны, сохраняется лишь общая идея. Оказавшись в условиях, где до сих пор существует родо-племенной (а местами первобытно-общинный) общественный строй, испанцы сделали ровно то же самое, что и их предки на заре феодализма. То есть ограничили свободу крестьян (ну и шахтёров в данном случае) для того, чтобы эффективно направить их общие усилия на некое развитие. При этом примерно половина подневольных индейцев подчинялась всего 10% испанцев в Новом Свете. Большая часть конкистадоров никими туземцами не распоряжалась.
Вроде бы звучит не очень приятно, но нюанс в том, что практически никакое общество в истории этого процесса в том или ином виде не избежало. Включая все страны Европы и Россию. По-другому выйти с племенного уровня просто не получается в абсолютном большинстве случаев.
При этом в целом энкомьенда была сравнительно мягким вариантом крепостничества, уж по крайней мере — точно более мягким, чем ранее существовавшие во многих испанских землях malos usos (которые потому и зовут malos, "дурные" обычаи). Правила несколько менялись по региону и времени, но в целом — работать заставляли далеко не всех индейцев (для примера, в Чили XVI века — только мужчин от 18 до 50), их не должны были заставлять принимать христианство (не всегда соблюдалось, конечно), за труд в шахтах платили деньги, обеспечивалась бесплатная медицинская помощь. Всё, о чём я сейчас говорю — не чьи-то фантазии, а нормы, установленные конкретными испанскими законами в начале-середине "шестнахи". Конечно, нельзя сказать, что они всегда на все 100% соблюдались — всё же дело-то очень далеко от метрополии. Но тем не менее.
Причём правила имели постоянную тенденцию к послаблениям — на всём протяжении XVI века, к середине которого от этой практики вообще начали постепенно отказываться. Окончательно отменили в конце XVIII столетия.
Что до "антииспанской риторики" в странах Латинской Америки, то тут я могу сказать только одно: страны это в основном бедные, уровень образования там... не очень. Свою историю граждане там знают посредственно, а вот желания найти виноватых во всех бедах много. В итоге имеем то, что имеем, увы...